Финальные аккорды отбили вагоны,
За речкой туманной погасли огни,
Унес проходящий груженые клоны,
Плавится время на картине Дали.
С неба смотрят миллионами глаз
Осенние звезды в желтые лужи,
Словно посылая живым наказ
И тишина свинец заливает в уши.
Ночь, чернильная каракатица,
Обнимает мохнатою лапой,
Кошачьим глазом в душу пялится,
Подползает тихою сапой.
Что ж, давай обсудим с тобою, ночь,
Что у тебя ко мне. Какие счеты?
Совесть, наша с тобой незаконная дочь,
(Будто пятки грызут койоты),
Скулит о жизни беспутной моей,
О долгах и прочем свинстве.
Да, знавал я глубины разных морей,
Но ведь и знал о единстве
Воскресшего и не навеки падшего,
Черных корневищ и ствола,
Стойкого и враз предавшего.
Но опять буйна моя голова,
С которой вовремя не сговорился,
Повторяя все те же старые такты,
Будто каторжник от погони скрылся,
Подсовывает новые факты.
О том как много и вкусно ел,
Что забыл отца своего и мать,
Что в час урочный оказался не смел
И что не приучен ласкать.
«Слушай, ночь, ты меня достала!
Все оплачу! Воду выпью из рек!
Дом заложу, а если и этого мало...»
«Суешь ты к оплате фальшивый чек…» -
Лунным огрызком ночь маячит.
Соседский нудно воет кобель,
Где то маленькая девочка плачет,
Ах, как же тверда постель…
Скорей бы, наконец, рассвет,
В лесу сова что-то пророчит глухо,
Вкусить бы быстрее дневных сует.
Господи, всем земля будет пухом.