«…Не будем говорить о любви, потому что мы до сих пор не знаем, что это такое. Может быть, это густой снег, падающий всю ночь, или зимние ручьи, где плещется форель. Или это смех и пение и запах старой смолы перед рассветом, когда догорают свечи и звезды прижимаются к стеклам, чтобы блестеть в глазах у Марии Черни. Кто знает? Может быть, это обнаженная рука на жестком эполете, пальцы, гладящие холодные волосы, заштопанный фрак Баумвейса. Это мужские слезы о том, чего никогда не ожидало сердце: о нежности, о ласке, несвязном шепоте среди лесных ночей. Может быть, это возвращение детства. Кто знает? И может быть, это отчаяние перед расставанием, когда падает сердце и Мария Черни судорожно гладит рукой обои, столы, створки дверей той комнаты, что была свидетелем ее любви…»
(К. Паустовский «Ручьи, где плещется форель»)
Старый дом осторожно скрипит половицами,
В окна солнечный свет проникает едва.
В зеркалах – отраженье измученных вечностью лиц,
Стонут призраки так, что безумно болит голова.
И сама я, как призрак, бесцельно брожу по комнатам,
В ожидании чуда на миг задержусь у окна…
Дом хранит, что когда - то безмерно мне было дорого,
Что когда-то я в сердце для нас двоих берегла.
Снова память нарушит простое течение времени,
Разогнав пустоту по углам, как круги на воде:
Вновь меня назовёт кто-то шёпотом нежно по имени,
И рука вдруг окажется в чьей-то тёплой руке,
Я услышу биение сердца до боли знакомое,
Что стучит вместе с сердцем моим в унисон…
Всё, что было здесь, не покинет стен старого дома,
И останется в памяти нашей, как вечный сказочный сон…
Зеркала до сих пор отражают влюблённые лица,
Тени стонут и бродят, слегка приглушив шаги…
Старый дом так и будет тихонько скрипеть половицами
Вслед ушедшей когда-то отсюда Великой Любви...
Но однажды она в этот дом непременно вернётся,
Ярким светом ворвётся сквозь толщу задёрнутых штор.
Детским смехом босым по гостиной пустой пронесётся,
И, развеяв печаль, облачит душу в призрачный флёр.
14.01.2012.