Вот осени унылая скука,
Всё в городе насквозь продрогло,
В дверь палаты всё не было стука,
Ах, как же вот здесь одиноко!
Тут по стенАм давно отбита штукатурка,
И белёсы потолки,
И кажется, что это клоун просто шутит,
Но кровавые платки
Всё по прежде угнетают
И алеют на глазах,
Кровь узором застывает
На бледнеющих устах.
Вот больной туберкулёзом
Смотрит на окно, на подоконник,
В глазах давно застыли слёзы,
Но он не плачет, просто стонет.
Охотно пить. Надтреснутый стакан.
Давно уж кровью тот обхаркан,
И лишь только чёрный таракан
К нему приходит из-под кровати.
Снова мышцы болью сводит,
От болезни впали скулы,
А со рта на подбородок
Липкой струйкой текут слюни.
И пускай усталость томит долго,
Уж никак больному не заснуть,
И ворочаясь на белой койке,
Больной дядя давит грудь.
Он давно сосед тут по палате,
В латексных перчатках, а на плечах его халат.
В его удушливых объятьях,
Пациент растает. Как на солнце шоколад.
А больной радуется свету,
Да, пускай маленький пустяк,
Но с холодным рывком ветра
В палате кружится сквозняк.
Оседает тот на койке,
Свистит негромко. Очень тонко меж щелей,
И как больному было больно...
Казалось даже ветерок шептал: "Болей..."
А так хотелось с ним умчаться,
И вот он смотрит на окно,
Ах, хватило б силы лишь подняться,
Но видать, не суждено...
И отводя глаза от пыльного стекла,
Он всё слушал ветра свист,
А к утру опять приходит медсестра,
Чтоб поменять больничный лист.
Совсем неутешительный прогноз,
А смерть ведёт себя, как доктор,
Тот больной дядя, что туберкулёз
Своей ладонью давит горло...
Но никто не станет плакать,
Ни таракан, ни ветерок...
А вот бы взмыть и падать, падать!
Ах, вот бы хоть воды глоток...
Хотелось умереть в объятьях ветра,
Но увы, смерть нас не спросит.
Пациент ушёл дней через пять примерно,
Когда закончилась та осень.
Больной ушёл. Какой пустяк!
Никто и смерти не заметил,
Но удивлялись все: "Какой сквозняк!
Наверно, в небе плачет ветер."