И В ОЗЕРЕ ЧУВСТВ УТОНУЛИ БОЛЬШИЕ СЛОВА
СТИХИ В АЛЬМАНАХ «БАШНЯ»
. . .
И в озере чувств
утонули большие слова
круги от них
шли
очень долго
до берега боли
и там
на холодном песке
засыхали
как белая пена
с которой
счастливые дети
играли с утра
в облака.
. . .
Не буду я
сбрасывать звезды
с высокого черного неба
качаться на желтой луне
и смеяться над миром
который заснул
подо мной
далеко далеко
и видит счастливые сны
и не знает
что все они
были от Бога
и в них
побеждает любовь
я снова спущусь
по веревочной лестнице
прямо
в широкое поле
нарву удивительно яркий букет
всех на свете цветов
для любимой
и ей подарю на рассвете
и Богу рукой помашу
чтобы он
обо мне не забыл.
. . .
Во вселенной
так много планет
много больше
чем луж
в нашем городе в осень
и они
все летят и летят
хотя нет у них крыльев
куда-то
так и мы полетим
вместе с ними
в назначенный час
в этом вечном
пространстве бездонном
провожая глазами
огни городов
на земле.
. . .
Как томительно
хочется жить
говорить
чтобы голос
совсем не умолкнул
и дышать
чтоб дыханье не сбилось
и куда-то
идти и идти
чтобы слышались эти шаги
постоянно
и все время
кого-то любить
очень нежно
легко и красиво
и взлетать
к ярким звездам
а потом
возвращаться обратно
на землю
как весной
возвращаются птицы
что когда-то
легко улетали на юг.
. . .
На всех фантазиях расставлены штампы
порывы души заверены одинаковой подписью
а потные желания продолжают свой танец
семенят длинными ногами игриво выгибаясь
покручивая бедрами как гренадер усами
и некому сказать что это смешно
что это нехорошо и не надо
что желтое солнце светит только молчаливым деревьям
покорно собирающим ультрафиолет
что мохнатый шмель уткнувшийся в цветок
разносит животворную пыльцу не рассуждая
что ветер фонари и дождь за окнами -
только факты
которые можно собрать в тяжелый чемодан
падающий с верхней полки на голову твоего попутчика
в зеленом вагоне скорого поезда
облезлой ночью
под поддакивающий перестук колес.
. . .
Не вижу и не знаю
что вокруг
быть может стены
толстые глухие
или дремучий лес
где ни одной тропинки
и незачем
куда-нибудь идти
или река
которую не переплыть
а может поле
ровное простое
где только
одуванчики растут
мне все равно
я погружен в свой мир
как рыба в воду
погружается привычно
и может плыть
куда захочет
в глубине
и ничего не видеть
и не слышать.
. . .
Целиком состоять из фантазий физически больно,
и свои, и чужие не стали меня замечать
нигде кроме снов,
которые все по утрам забывают…
Ты знаешь, бывает
такое престранное чувство,
что себя я придумал и скоро забуду,
как сапожник забудет вчерашнее чудо,
когда снова начнет без конца прибивать каблуки…
Можно выдумать море тоски,
можно выдумать счастья потоп,
можно выдумать пулю и лоб,
сфантазировать выстрел в ночи,
и никто уже не закричит,
будут спать и увидят во сне,
как легко мне лежать в тишине на холодной спине…
Можно выдумать все,
можно выдумать всех,
можно выдумать правду, укрывшую грех,
утомленный факир
сам в свой фокус попал,
поглотил его мир,
тот, что он же создал…
Я и сам себе день,
я и сам себе ночь,
у окна моя тень,
как законная дочь..,
откровенность - царевна из сказки пустой
что-то шепчет напевно «прости» да «постой»,
а ее можно сдуть, как пылинку с плеча,
набрать номер медслужбы и вызвать врача,
скажет врач «вы больны, поезжайте со мной,
обещаю не вечный, но верный покой»,
улыбнется - как друг,
ухмыльнется - как враг,
пациент - это ноль,
это жалкий пустяк…
В голове у врача и жена и кровать,
он устал, и давно ему хочется спать,
но ведь долго еще будет ездить в ночи,
и сирена машины его прокричит
на ночном перекрестке
огромном , пустом -
«я спасаю людей, отвожу их в дурдом»…
Лучше игры покончив с коварным врачом,
сфантазировать мир, где ничто нипочем,
где добра не дают и не требуют зла,
но где темная ночь почему-то светла.
1986 год
. . .
И девушки
в этом счастливом
нетронутом горечью мире
всегда по утрам танцевали
как в роще танцует
листва на ветру
и не знали
про чувства
которые люди
не дарят друг другу
а прячут
и носят с собой
словно камни
хотя это
так тяжело.
. . .
Всюду поставлены
в мире заборы
повешены красные ленты
за которые нам
не позволено больше
ходить
и для нас огорожено кем-то
пространство
где мы можем
по лесенкам вверх
подниматься
и в подземные норы
спускаться
и купаться
в красивом пруду
и где нам не дозволено
плакать смеяться
и думать
что все это
затеяли черти
чтобы нас
за свободу
большую любовь
голубые мечты
проучить.
. . .
Быть может
полюбят еще и тебя
ведь любят бывает
засохшие в поле цветы
в октябре
или серое небо
без солнца
в апреле
и кому-то нужны
даже слезы простые
они превратятся
в снежинки
и зимой улетят
в пустоту
вместе с ветром холодным
и ты будешь мечтать
как мечтают
замерзшие сосны
на пустынном
морском берегу
о покое
и ласкающем летнем тепле
по ночам.
. . .
Досталось так много любви
и весеннего света
что их невозможно уже
на руках унести
в свою жизнь
оставлю немного
на тихой поляне зеленой
немного - у синей реки
и немного - в далеком лесу
туда ведь бывает
приходят
совсем одинокие люди
и пусть у них будет
частица вот этого света
и этой любви
той что есть у меня.
. . .
Незачем теперь
спешить куда-то
все со мной
и солнце и луна
дни и ночи
лес зеленый
поле без конца и края
вечность
та в которой
виден мир до дна
и плывут в ней
маленькие звезды
как кораблики
в темнеющей воде
и друг другу посылают
гроздья света
как снежинки
улетевших
дней и лет.
. . .
И я не останусь один
темной ночью
я разговариваю с небом
вновь в ее глуши
пишу большие письма
миру просто так
ему на память
чтоб обо мне
он все же не забыл
и обещаю
долго жить на свете
и осенью
и посреди зимы
и сказочной весной
когда нас будит счастье
как девушка любимая
прелестным утром
и за окном
цветут цветы
и слышно пенье птиц.
. . .
И все становится таким
как я того хочу
вот пожелаю небу
стать повыше
оно поднимется
в такую высь
что тучи станут
меньше чем снежинки
а захочу
и море превратится
в сад
в нем будут волны
пениться
как яблони в цвету
и распускаться
листьями живыми
но может быть
я захочу чтоб бог
когда-нибудь
мне встретился опять
и он придет
и я узнаю
что со мной случилось.
. . .
Я отношусь с теплом
и к небу голубому
и к земле весенней
и к тропе
идущей на край света
в тишине
и понимаю
так всегда и будут
цвести в полях
счастливые цветы
и листья зеленеть
в веселой роще
ручьи бежать куда-то
среди леса
и нравится мне в мире
днем и ночью
люблю
пить звездный чай
в гостях
у золотой луны
и на качелях с ней качаться
как с девчонкой
в ее небесном
сказочном саду.
. . .
Мне хорошо не свете
как в теплой комнате
зимой
и на лесной поляне
ясным утром
и на морском
песчаном берегу
в цветущий летний день
и в ласковом саду
весной счастливой
когда вокруг
вовсю цветут цветы
и шелестят
взволнованные листья
и девушки красивые
танцуют
и птицы
восхитительно поют.
. . .
Я доволен
небом и землей
городом
в котором много света
и чужие люди
не живут
и доволен той рекой
широкой
где плывут с волнами
облака
и тем полем
где одна дорога
на край света
вечная идет
и доволен домом
где живу
он как будто
чье-то отраженье
в озере чудес
на самом дне
там где камни
превращаются волшебно
в голубые
нежные цветы.
. . .
Я не умею
записать свою судьбу
она намного проще
чем слова
и так похожа
на взлетающую птицу
и перед ней
одни лишь облака
в которых ей
придется затеряться
а мне
глядеть с земли
и прикрывать ладонью
глаза
от ярких солнечных лучей.
. . .
Куда же я
еду в кибитке
по старой
пустынной дороге
кругом
все леса и леса
все поля и поля
и в небе
плывут облака
вереницей
и будто бы
шепчут о чем-то
с тоской
и кони
устали давно
и ямщик
уже до смерти пьян
и так далеко еще
ехать и ехать
и никто ведь не ждет
в потемневшей дали.
. . .
Ты веришь
что что-то вернется
а в сущности
ну и зачем?
чтоб жили
по прежнему тени
на улице темной твоей
чтоб души
неведомо чьи
стояли ночами
в подъездах
и слезно молили
у бога
когда он
их выведет в рай.
. . .
Теперь я буду добрым
и счастливым
как этот лес
который повзрослел
и утопает в славном
шуме листьев
и дышит
так спокойно и легко
что в нем
запели птицы
даже в осень
и знают все
о чем они поют.
. . .
Люблю тебя
как дети любят утро
когда бегут играть
в своем дворе
люблю тебя
как девушки
наверное любят
цветы
которые им дарят
люблю тебя
такой
какой ты снишься
в одном и том же
чудном светлом сне.
. . .
О прошлых днях
в душе скопилась память
как в кармане
деньги
только на них
не купишь ничего
кроме тоски
в обертке от конфет
и продавщица
будет благодарна
как много ты
купил себе печалей
и только
у нее одной
карман стал пуст
выходишь в божий мир
жевать тоску
по улицам скитаться
и каждый
повстречавшийся прохожий
походит
на большущий ком бумаги
где все написано
и о тебе
о всех твоих
привычках и обидах
и окончание
тех надписей
на небе
которое
склонилось над тобой.
. . .
Притихшее
обиженное утро
как будто бы оно
боится
голову поднять
и улыбнуться
и небо
робкое
тихонько притаилось
над домами
такое серое
как будничный халат
прилежной горничной
она стирает пыль
с прошедшего
и расставляет чашки
для нежных чувств
они опять придут
когда-то
в белых платьях
как девчонки
и будут танцевать
счастливый танец
он лучше
серой жизни
за окном.
. . .
Когда так хочется любви
она практически повсюду
и можно ее встретить
на улице
среди прохожих
или в лесу
среди больших деревьев
которые
о чем-то шепчутся
с своей листвой
качая головами
ну а тебе
все скажут про любовь
и имя назовут ее
склонившись над тобой
как нежные любовницы
волшебной ночью.
. . .
Мечтаешь?
не надо мечтать
убери по шкафам
все мечты
ведь зима наступает
с ее неподвижным
безжалостным снегом
и ты вынужден спрятаться
в темную ночь
и любить только тени
которые вновь возникают
за сутулой спиной
декабря
с его ветром
и снегом
и скукой
когда жизнь
захлестнет и тебя и
твою молодую любовь
своей темной
холодной волной
среди моря в котором
и берега больше не видно.
. . .
Закат такой
как будто все уходит
дома и улицы
деревья и дорожка сада
во дворе
и даже небо
нагруженное золотом
тяжелых туч
уходит тоже
в полутьму
как в вечность
суровыми шагами декабря
а остается что?
одни воспоминанья
что был когда-то день
по городу ходили люди
и светились окна
в домах
играя красками
стареющего солнца
висевшего как шар
над головой
потом все кончилось
как будто
выключили свет
в огромном зале
все встали и ушли
и наступила ночь
и тишина.
. . .
Я становлюсь счастливым
потому
что больше меня
жить не заставляют
так как хотят
как будто я травинка
в чистом поле
и ветер
мой хозяин навсегда
он требует
сгибать все время спину
и трепетать
и дождь любить и солнце
и ни о чем не думать
никогда
но вот меня
оставили в покое
ушли куда-то
по своим делам
и я один
живу теперь на свете
сам по себе
в своем счастливом мире
таком красивом
и таком большом.
. . .
Мне сделали укол
от боли жизни
и стало так легко
на свете жить
как будто сняли кандалы
больших желаний
из кошелька
вдруг вытряхнули
все надежды
оставили лишь только медяки
на них и существую
в этот вечер
и жду любовь
которую не видел
так давно
она наверно
очень молодая
и я с ней тоже
буду молодым.
. . .
Я прикасаюсь
к лучам света
над землей
переворачиваю их
сгибаю понемногу
чтобы светили
лучше чем вчера
а ночью
поправляю вновь
луну
чтобы не скатывалась
с неба
прямо в руки
и не качалась
над моею головой
деревьям кроны глажу
вместо ветра
чтобы любили
тоже и меня
и надуваю облака
губами
пускай плывут
куда хотят
хоть на край света
ведь я сегодня добрый
почему-то
и никого
обидеть не хочу.
. . .
Мы ходим
по улицам вместе
как будто бы
вместе живем
на самом же деле
мы видимся
только в толпе
и расходимся
если остались одни
неизменно
и не смотрим совсем
друг на друга
когда рядом идем
и не знаем
о чем говорить
как прощаться
и встречаемся так
словно осенью листья
на сырой
и холодной земле.
. . .
Ты добрый человек
все дальше от себя
отодвигаешь землю
и строишь города
дома и замки
и дворцы
и в них всегда
просторно и светло
а на земле темно
и дует ветер
и бродят тучи мрачные
по небу
когда в квартирах
лампочки горят
но ты не видишь тучи
и не слышишь
что что-то шепчет
нежная луна
тебе траву заменит
под ногами
ковер
где нарисован небосвод
с игрушечными звездами
на нем.
. . .
В песочнице опять
играют дети
и в лужах плещутся
смешные воробьи
воздушным шаром
в небе висит солнце
и опускается тихонько
за дома
прохожие проходят
по панели
и птицы пролетают
стаей в небе
наверное
они спешат на юг
ведь там тепло
там хорошо привольно
а здесь
глухая осень
целый день
и слышно только
пенье ветра
по подъездам
в которых листья
желтые летят
как бабочки
в последний свой полет
над так давно
неласковой землей.
. . .
В лесу где жили
маленькие люди
однажды появился
великан
и люди испугались
и ушли
и великан стал жить
совсем один
и променял
на одиночество глухое
всю свою жизнь
ни с кем не говорил
и не встречался
и превратился
в камень на тропинке
огромный и тяжелый
неподвижный
он до сих пор
лежит один в лесу
в который вновь
вернулись
маленькие люди.
. . .
На островах покоя
цветы которые растут
до самых крыш
и солнце что висит
так низко
что может быть
касается деревьев
и тихие прозрачные ручьи
с живой водой
ее пьют феи нежные
и гномы
и добрые волшебники
ночами
и превращаются
в чудесных белых птиц
которых больше
никогда не встретишь
если увидел их
хотя бы раз.
. . .
Всю жизнь ты жил
чтобы сорвать
заветный аленький цветочек
и все таки
сорвал его однажды
и постарел
на много долгих лет
ведь нем была
вся молодость твоя
надежды и печали
и вся радость
которую
когда-нибудь встречал
но ты об этом
и не догадался
состарился быстрее
чем этот
наивно сорванный тобой
цветок
и вместе вы
ушли из жизни
серым утром
но на твоей
заброшенной могиле
растут все те же
алые цветы.
. . .
Какие молодые ночи
и дни какие светлые
простые
у них ладони белые
и губы
из солнечного
нежного тепла
а эти ночи
они прямо с юга
такие жаркие
как первая любовь
которая
и кончиться не может
с тех пор
как в юности
счастливой началась.
. . .
Я родился
представь себе завтра
и зачем это сделал
не знаю
ведь так холодно
да и темно
что хорошего
в мире вокруг
ну а я
все равно появился
на свет
с тех пор и люблю
эти долгие ночи
и бледные дни
эту сырость повсюду
и сумрак
который бывает обнимет
и всегда успокоит
тебе говоря
что все скоро проходит
на свете.
. . .
Я разглядел на небе
слепки звезд
не настоящих
просто из бумаги
их по ночам
приклеил кто-то
и ушел
другой
поставил рядом все дома
как кубики
в две линии
и громко рассмеялся
третий
сделал мост
в виде горба
над черной
траурной рекой
и стал смотреть
на воду
молчаливо.
. . .
Над молоком пустого неба
нет ничего
ни близких звезд
ни черной глубины
ни бога
лишь вымысел сплошной
который
нужен людям
чтобы себя дурачить
без конца
и видя стол
все время говорить
что вижу куклу
а видя куклу
говорить
что девушку люблю
и никогда при этом
не смеяться.
. . .
Я вижу ночь
полную тишины
как колодец
полон прозрачной холодной воды
на которой
качаются звезды
словно спелые ягоды
в темном саду
на ветру
и среди этих звезд
обнаженной
красиво плывет
молодая луна
обещая утехи
самой нежной любви
до рассвета.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», «Аргамак», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Под часами», «Менестрель», «Черные дыры букв», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голуби (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.