Когда в декабрьский снегодождь
Словил простуду,
То всё равно чего-то ждёшь
Из ниоткуда.
И я метался как оса
В своей кровати,
И мне шептали голоса:
Давай накатим.
И целый город состоял
Из строгих линий,
Из груды ватных одеял,
Из львов и лилий.
И чистый, девственный наряд
Ложился пухом,
А голоса вставали в ряд
Над самым ухом.
Сливалась белая кровать
Со снежной гущей,
И силы не было сказать,
Что я непьющий.