Он ничуть поэтом не был.
Верил в формулы и числа,
В звездопадных сказках неба
И в мечтах не видел смысла.
И не вздрагивал — пустое! -
Если бабочка цветная
На лету и — в лобовое,
Мокрым пятнышком стекая…
Помнил Пушкина, однако,
«Выпьем с горя»… за ненастье.
Про Бориса Пастернака
Не слыхал. Да в том ли счастье!
Он сумел. На хвост удаче
Наступил однажды крепко.
Одевался от Версаче
(за полтыщи баксов кепка).
Жил, раз в год авто меняя,
Женщин — чаще, поквартально.
И романтика-«слюнтяя»
Презирал соседа тайно.
Вечер был ...обыкновенный.
Он у дома на закате
Вдруг осел. Сосед презренный
Вызвал скорую. В палате
В липком призрачном тумане
Сквозь дрожащие ресницы -
На окне в простом стакане
Пять ромашек. - Вижу? Снится?
Он ничуть поэтом не был!
Жгло в груди. В виски стучало.
А в окне полоска неба
Лист рябиновый качала.
Он впервые видел чудо!
Он себя не знал такого!
Пронеслось: А завтра — буду?
А увижу это снова?
Озарило: Я ведь не жил!
Покорял не те вершины.
Сотню тел продажных нежил
Да любил (любил?!) машины.
...Жизнь текла по капле в вену.
Он бы отдал всё на свете,
Только б завтра непременно
Видеть снова синий ветер,
Что качает лист за рамой,
Да букетик в пять ромашек...
Всё - костюм кутюрный самый,
И три дюжины рубашек
От Версаче и от Гуччи -
За цветной скользящий косо
По стеклу рассветный лучик.
Но… кому? Вопрос вопросов.