Love is not a coincidence.
Love is not a choice.
Love is a destiny;
You are my destiny.
Sameh Nafty
Рейс до Вавилона...
Двадцать два сорок пять... Стюардесса зовёт на посадку...
Сдать билет и остаться? Нельзя без весомых причин!
Бесполезно надежду за пазуху прятать, как взятку –
Мы расстались с тобой. Я отныне на свете один.
Дождь осенний стучит (на стаккато срываясь) по крыше
И, за сердце цепляя, бормочет: «Куда же ты? Стой!
На чужбине хандры шумный голос не станет чуть тише.
От себя не сбежишь – твоя тень будет вечно с тобой».
Прошлой нежности эхо разорвано хлопнувшей дверью,
Стал наш замок воздушный похож на разбитый Рейхстаг.
Жаль, детектор не «чует» осколков тоски в подреберье,
До черты невозврата дистанция–маленький шаг.
Неприкаянность давит и гирей ложится на плечи,
За излишек иллюзий оплачен предъявленный счёт.
Паспортистке в зелёной пилотке нет смысла перечить –
Для отказа на выезд зацепки она не найдёт.
Ну и к чёрту! Довольно! Вдвоём чересчур неуютно!
Нет и капли доверья словам «ты прости и поверь».
Трафик чувств незаметно использован весь (поминутно)–
На балансе души только боль безвозвратных потерь.
Кофе в чашке горчит, как приказ о досрочной отставке.
На губах от твоих поцелуев саднящий ожог,
И небесный крупье обнуляет безжалостно ставки,
Безответным оставив последних сомнений звонок.
Вновь ва-банк! На зеро! Ставлю всё (до последней монеты),
На ходу примеряя свободу от старых имён,
Забываю все песни, что были с тобой не допеты.
Двадцать два сорок пять... Назначения пункт – Вавилон.
9.11.2017 (18.45 –20.05) DME
Побег из зимы...
Десять с лишним часов перелёт... Я – совсем «никакой»...
На небесных колдобинах трясся воздушный извозчик.
Как уставшее сердце болит, ты почувствуй душой,
Ведь на свете она – самый лучший из всех переводчик.
По прогнозам в мой город под утро нагрянет зима.
Я сюда от морозов сбежал за остатками лета.
Все табу и запреты засунув в потёртый карман,
Жду от жизни своей изменения линий сюжета.
Не жалея ни капли, отдам всё былое за грош:
Все стихи, что писал не тебе; все бессонные ночи;
До конца своих дней буду сам на себя не похож –
Отказавшись от «если», «быть может» и многоточий.
Я до дна исчерпаю причины холодного «нет»,
Опломбирую память свинцовой пластиной навечно,
Лишь бы стать к тебе ближе ещё на один миллиметр,
На коленях твоих засыпая под вечер беспечно.
Дверью хлопнув, заботы ушли, не оставив следов,
Незаметными стали на серой бумаге чернила,
Затерялись средь хлама две сотни полночных стихов,
В пыльной папке архива с пометкой небрежною – «было».
В синеве твоих глаз, словно в омуте, я утонул,
И нисколько не жаль, что никто не заметил утраты,
Лишь ударилось эхо об стены, вспугнув тишину,
И распалось, как мелочь, на рифмы, слова и цитаты.
Ниоткуда нахлынул твой запах – нежнейший «Kenzo»,
И скользнул за окно неуверенным, смазанным жестом.
Бесконечных метаний по жизни закрылся сезон,
Для сомнений в душе не осталось свободного места.
10.11.2017 (H. PhuQuoc)
Солнечный остров...
Здесь под вечер на острове тени не прячутся в угол,
Море держит прибой, как щенка на тугом поводке.
Где-то там далеко (в прошлой жизни) беснуется вьюга.
Никуда не спешу... Ты ладонь мою сжала в руке.
Синий полог небес постепенно окрасился красным,
И всё громче неоновых улиц отрывистый шум.
Глянец дня потускнел, постепенно утратив контрастность,
Как свинцовые краски афиш Делессеровских тумб.
Я приехал к тебе от забот городских отрешиться,
Позабыть непрерывно звучащий мотив Ностальжи,
И поверить – любовь в нашу дверь невзначай постучится,
Как в купе опоздавший на тысячу лет пассажир.
Подбираю слова, но – беда: мой английский хромает.
То, что вслух не сказал – прочитаешь в усталых глазах.
Твой смущённый ответ по дрожанью ресниц угадаю.
«I love you» – одинаково нежно на всех языках.
До звезды дотянуться легко! Не сорваться сложнее –
Часто жизнь – это шаг на холодный и скользкий карниз.
За поводья надежды держусь мёртвой хваткой жокея,
На небесной таможне – бардак: все проходят без виз.
Отчего, не пойму, мы так долго друг друга искали?
Каждый день одиночества – миг, где в числителе – «ноль»!
Нас не те «зажигали», и мы до конца не сгорали.
Вместо рая пути приводили в печали юдоль.
Ты шепнула: «Люблю», повтори! Я хочу это слышать!
Для озябшей души этих слов не найдётся важней!
Мы счастливый финал нашей повести вместе допишем
На песке островка, где под вечер не встретишь теней.
12.11.2017 (H. PhuQuoc)
Пятьсот сорок девять минут...
В бизнес-класс до Москвы два билета (один у окна),
Только рядом места! Мне надежда покроет расходы.
Одиночества чашу с любимой испили до дна,
Даже миг не вдвоём – равносилен разлуке на годы!
Через десять часов ты впервые потрогаешь снег,
Удивишься тому, как он быстро в ладошках растает.
День пытаясь догнать, самолёт начинает разбег,
И наш Солнечный остров внизу, в облаках исчезает.
Из июньской жары в декабря леденящий мороз,
Но иначе продолжить романа сюжет невозможно.
Мы давно не подростки и вышли из возраста грёз,
Нам забыть две прекрасных недели – немыслимо сложно.
Разговор наш продлится пятьсот сорок девять минут
(Весь полёт до посадки), и это неслыханно мало.
Мы так долго молчали, не зная, что нас где-то ждут,
Но вставали, упав, и у судеб ломали лекала.
Только ты, только я... Мы с тобою – навечно вдвоём,
Что нас в будущем ждёт – ни один прорицатель не знает:
Проутюжит ли жизнь, как асфальт семитонным катком;
Иль отдаст, не торгуясь, ключи от библейского рая?
Никогда ни в кого не влюбляться – нарушен запрет
(Я сбежал от судьбы, так мурашки сбегают по шее),
В лотерее небес мне достался счастливый билет –
Стал навечно твоим, но поверь, что о том не жалею.
Ждёт душа, выбирая признанья заветный момент.
Испарились сомненья, что счастье держу на ладони,
И на слове «люблю» без раздумий поставлю акцент,
И свой выбор менять в этой жизни отныне не склонен.
30.11.2017 (PQC – DME)
P.s.
Я о нас расскажу. И, возможно, редактор не будет
Исправлять у романа сюжет, засучив рукава.
Нужно просто поверить, что в жизни есть место для чуда,
И что чудо бывает не только в канун Рождества...
28.12.2017 (Москва)