Девять дней одного года.
Девять дней одного ада.
Задыхаясь от несвободы,
жизнь прокручиваю обратно.
Чем же я насолила имущим
власть, что я сделала кроме
того, что комком орущим
родилась от мамы в роддоме?
Что ходила ребёнком в школу,
а потом в институте местном
изучала родные глаголы,
точно зная, что стану известной.
Что однажды влюбилась в туриста
загорелого из столицы. …..
О Господь, и ныне и присно,
сделай так, чтоб он мне не снился!
А потом родила ребёнка,
а потом болела полжизни.
И полжизни была Алёнкой -
до отъезда из страшной отчизны,
где меня пытали всё те же
и они же, гэбэшные рожи,
чтоб не смела любить, чтоб реже
я дышала, о Господи Боже, -
для того, чтобы вытолкать замуж
без любви, просто так, чтоб не сдохла,
за хорошего, но – чужого,
в нелюбви чтоб вконец оглохла!
Для того, чтобы стать Эленой.
для того, чтобы жить на отшибе,
на обочине этой вселенной.
На планете завшивленной, лживой!
На планете, что катится к чёрту,
с сумасшедшею скоростью света.
Ах, он нечисть, как уголь чёрен,
всё никак не оставит планету!
Ложь и подлость – его порядки,
плюс змеиная гибкость рассудка.
…а на небе - небесные грядки,
а на над небом - нездешнее утро
чистоты-красоты небывалой…
Ангелочки на грядках хлопочут,
а потом играют на арфах,
на своём языке лопочут.
Ах, планет Земля – прекрасна.
Но коль черти у власти, или:
задохнётся она от астмы,
Иль погибнет от эмболии.