Я полон костей динозавров. Чужих, позабытых имён.
Поверженных и побеждённых, без боя распятых знамён.
Глазами распухшего пьяницы смотрю на невнятные символы.
Мне кажется, их называли мы
Когда-то
«Слова о любви».
Иду по застывшему пепелу. По воздуху примесь из камеди.
Так долго струилось пробитое, вся грудь в розоватой наледи.
Не голосом, хрипом подбитого на зимней охоте животного
Шепчу не примерзшее «милая», а
«Боже всевышний,
спаси».