Смешана с грязью вторая атака,
С неба то мины, то дождь,
«Фриц» на высотах, жирует, собака,
Чёрта его сковырнёшь.
В роте осталось нас ровно тринадцать,
Два командира – в клочки,
Вниз по откосу проворно струятся,
Красной воды ручейки…
Чёртова дюжина… дальше – поболе,
Вжался в землицу народ,
Холмиков серых широкое поле…
Мины… потом пулемёт.
Вышло вцепиться в траншею на фланге,
Словно зубами … и всё.
Дымом исходят сгоревшие танки,
Землю ознобно трясёт.
Ждём подкрепления - где то застряло,
Вечный затык на войне…
Режем на части трофейное сало,
На дягтярёвском «блине».
Молча «рубаем» холодную кашу,
Клейстер перловый, пустой,
Немец, которого сбил в рукопашной,
Всё ещё дрыгал ногой…
Ты, старшина, без нотаций… ты кушай,
Нечего косо глядеть…
Я виноват, что на немце посуше,
Нежели в луже сидеть?
Часто, со скрежетом, хлопают мины,
Пара подряд - перелёт,
Давешний раненный воет дурниной…
Чтоб тебя, жрать не даёт.
Давеча плюхнулся прямо в траншею,
Чёрный, как негра, танкист,
Весь в кровяных пузырях, обгорелый…
Как надоел этот свист!
Знаю - не высидим долго – накроют.
Мины всё гуще и злей,
Что ж он, бедняга, так жалостно воет…
Помер бы, что ли, скорей.
Ведь не жилец, и дурак понимает,
К вечеру, точно дойдёт,
Сколько бинта на него измотают,
Мина… теперь недолёт.
Думали - с ходу фашиста, за сраку!
А довелось – на убой…
Месят убитых при первой атаке,
с теми, кто лёг во второй…
Мины ныряют в оплывшие щели,
И нереально легки…
Вверх подлетают обрывки шинелей,
Головы, руки… куски,
Хватит! Патроны – раздать понемножку!
Смерти тут разве найдём…
Роем гранаты в грязи, как картошку,
И по карманам суём.
Шарим в немецких мешках и окопах,
«вальтер», кинжалы… сугрев!
Фляга со спиртом – вот это находка!
Наиважнейший резерв.
Те, кто готов, осмотрели друг друга,
Ножны… запал… закрепи…
Флягу со спиртом пустили по кругу,
Если точней – по цепи…
Врезала в голову злая водица,
В жилах свернулась огнём.
Нынче со мной ничего не случится.
Ну – помаленьку начнём…
И без свистка, без «ура», без ракеты,
Разом, как в воду, с рывка,
С бруствера… врезали в тело планеты,
Мощным толчком сапога!
Топчем , скользим по растерзанным трупам,
Каяться будем потом!
Мёртвому что?! От него не убудет…
Через воронку – прыжком!
На середине они спохватились,
Режет во фланг пулемёт,
Трассеры брызгают, смертную силу,
Слева и справа несёт…
Не по тебе в похоронке напишут,
Воин, душа-человек…
Справа, молоденький, щуплый парнишка,
Молча зарылся в разбег…
Слева – второй! Пулемётная вилка!
Не залегать! Ах, ты бля…!
Ротный, осипший от злобного крика,
Тащит за ворот меня.
Матерно кроет фашистов пехота,
В господа, в душу и в рот!,
Лезет в атаку проклятая рота,
Рубит в «колючке» проход.
Лезут штрафные! Рычат и плюются,
Кровью и пеной дурной,
Как они после атаки напьются!
Если вернутся домой…
Да не к мамане, до дому, до хаты,
Если бы… В роту, назад.
Кто то по госпиталям и санбатам.
Кто то искупит и рад…
Но ни к чему разводить шуры-муры,
Мы помечтаем потом…
Клочья кровавые содранной шкуры,
Вместе с шинельным сукном…
Я оставляю на ржавых колючках,
Локти, колени, - вперёд!
Давится злобой хрипящая сучка,
Лает злодей – пулемёт…
Ну, огребай, дорогая Европа!
Нынче задаром даём!
Мы расплескались по вражьим окопам,
Словно котёл с кипятком!
Зубы, ножи, пистолеты, лопатки!
Пальцы на глотке… - Готов!
В брюхо ногой, от локтя – по сопатке,
В шею – немецким штыком…
В двери гранату! Блиндаж… ну и каша!
Ладно, потом разберём,
Бьётся в руках раскалённый «Папаша»*,
Паром кипит под дождём.
Поздно дрожащие поднял ручонки…
Перекрестил и айда…
- Это, вам, суки, - шепчу,- За сестрёнку,
поворотилась беда…
Четверо сгинули, провод спасая,
в трубке – надорванный свист…
Линия действует! Слышу, родная!
Дует в мембрану связист.
-Да, закрепились! «Пион»! Я «Фиалка»!
Да, пока действует связь!
Эй, «самоварники», нешто вам жалко,
Парочку залпов для нас…
Три самоходки в квадрате пять – восемь,
В виде сараев стоят…
Для артиллерии – милости просим,
Целей – не хватит гранат…
В балке на левом скопилась пехота,
Наши потери – потом!
По высоте не влепите, там рота,
Все, кто дошёл под огнём…
И отвечая на просьбу… вкатили,
Снова завыло с небес,
- Очередь наша, на вашей могиле,
ставить берёзовый крест. -
Пробормотал окровавленный воин,
Пробуя шнапс из горла…
- Эта, зараза – по нашему воет,
Только бы точно легла!
Ну наконец то! Теперь отдышаться…
- Всё, что стреляет – собрать!
- Ну ка, свернуть дегустацию шнапса!
Пьяницы, ё…вашу мать!
- Связь на меня, шевели костылями!
Всё остальное – потом!
Ротный, изорванный, сверлит глазами,
бурым трясёт кулаком.
Фрицев добить и проверить патроны!
Раненных – на руки, в тыл!
Я на себя примеряю погоны…
Что тут сказать - искупил!
Бруствер… приклады немецких винтовок.
Думал поднять – не могу…
Только сейчас обнаружил осколок,
Косо торчащий в боку…
Проклял, как водится, боли и страхи,
В чёрта, в гробину, в качель…
Выдернул, скомкал обрывок рубахи,
Сунул в дыру, под шинель…
- На ка, дымни, - протянули «катюшу»*
Враз полегчает, браток.
Я б эту музыку слушал и слушал…
Что то ты, паря, поблёк…
Самая лучшая песня на свете-
песня фугасных гранат.
Парень копался в линялом кисете,
Меленько пальцы дрожат…
- Мы натерпелись, а немец подавно,
Ну ка, вертись под огнём!
Как артиллерия действует славно! -
Дымно гремит за холмом.
Там погибает чужая пехота…
Там не поднять головы.
Слушает песню проклятая рота,
Чёртова дюжина… мы…
11. 11. 2016. Пятаченко Александр.
Примечания. «Папаша» - от ППШ(пистолет-пулемёт ШПАГИНА).
«катюшу» - "Катюша" - солдатское прозвище самодельной защигалки