Как это случилось? Не ведаю, братцы,
сверните курнуть, поднабраться силы...
От корпуса нас оставалось пятнадцать...
от самого Бреста - костры и могилы...
От самой границы ползли и горели,
то били вперёд, то как лошадь, лягались,
"Лаптёжники" чёртовы в небе зудели,
с утра до темна, и клевали, клевали...
А хуже того - что почти нет снарядов,
по паре на ствол, и пишите-пропало,
Накрылись армейские главные склады,
солярка рекою текла и пылала...
Стелились тяжёлые, дымные тучи,
огнём перевитые - словно из ада...
а мы из десятка сливали горючку,
ну хоть одного снарядить, так, как надо...
А мы из подбитых сгребали останки,
хоть что-то зарыть, по людски и по божьи,
ворочаешь день - фрикционы оставишь,
а на рукоятках ошметками кожа...
Июльского пекла горячая глотка,
последнюю воду для раненных надо
Бредёт мимо танков царица-пехота,
почти не скрывая презрительных взглядов...
Ещё бы - гремели бронёй на парадах,
победную пели и формой форсили,
грозились, что станем железным тараном...
а нынче эвона куда откатили...
Вот так и схлестнулись мы... не пожелаю,
такой передряги и самому чёрту,
на поле уверенно так выползают,
штук двадцать Т-третьих, пяток Т-четвёртых.
Мы в лесопосадке денёк коротали,
до ночи ни-ни, авиация кроет...
а тут...видно, "рама" следы прочитала...
никак не уйти нам от встречного боя...
У немца - новьё, нам видать без бинокля,
машина к машине,царапины нету,
а наши - едва заведёшь и заглохнет,
измотаны, гусениц вислые ленты...
...растянуты, на развороте слетают,
и сами - "БэТэшки" и "двадцать шестые",
"КВ" командирский движок прогревает,
последняя наша весомая сила.
Моторы всхрапнули, залязгали люки
тут "делай, как я" - приказанья излишни,
броня отсекла посторонние звуки,
лишь сердце грохочет - в Германии слышно.
Башнёр бронебойный в стволе запечатал,
четыре снаряда - гуляем, как Крезы...
сосед от болванки окутался чадом...
под башню влепили, у самого среза
Сближаемся! Матом хрипит в шлемофоне!
Комбат расходился, - Огонь с пистолетной!
у них же броня - оцарапать, не боле,
а наша на лбу -полтора сантиметра...
Мотор на пределе, триплексом вращаю,
прилип к панораме...чуть-чуть остаётся...
"БТ-шка" - бензиновый факел пылает,
все люки закрыты...никто не спасётся...
Есть серая туша! Прицел! Остановка!
Огонь! Отшатнулся дымящий казенник,
Готов! Развернулся и замер неловко,
Танкисты полезли... Огонь пулемётом!
Вы нас отучили играть в благородство,
а было такое в войне поначалу,
жалели подбитых, пускай, мол, спасётся,
по тем, кто из танков бежал - не стреляли...
Я помню бессилья дурнотную тину,
когда вот такие весёлые дяди,
двух пленных танкистов облили бензином,
и весело ржали, на факелы глядя,
Врезались на скорости в толпы людские,
мотали на траки детей с матерями...
Мы крепко запомнили, кто вы такие,
пощады не будет, отмщенье за нами!
Удар! Рикошеты горящих окалин!
Пробитие! Кровь, как из крана струится!
Башнёр возле шеи поводит руками...
на горле провал, выпирает ключица.
Мехвод сатанеет, то влево, то вправо,
бросает "коробочку" среди разрывов,
соседний "БТ" разворочен коряво,
чего то тяжелого им привалило...
Как рыцари в древних ристалищах, сшиблись...
броня на броню, на характер-характер,
как латные головы, башни крутились,
в упор посылая стальные болванки...
Смешались, сцепились крутыми бортами,
стараясь уткнуться стволом половчее,
ревели, рычали, стреляли, сгорали,
спасаясь, хватали друг - друга за шеи...
Друг-друга, метафора, дань сочиненья...
врагами сжимали хрипящие горла,
я видел, как двое дрались и горели,
их взрывом шальным разметало, растёрло...
На днище башнёр ещё дёргал ногами,
а мне заряжать, мне двойная работа,
уменьшилось вроде врагов перед нами
осталась надежда одна - на мехвода.
"КВ" продирался вперёд мастодонтом,
угрюмым тараном ломая тевтонов,
"БТ-шка" вертелась ошпаренным чёртом,
летели осколки брони раскалённой.
Снарядам конец, наших двое в зачёте,
Четыре пробития, чудом не встали,
мехвод напевал непотребное что-то,
кишки расползались, текли на педали...
Окликнул... Поднял сумасшедшие бельма,
оскалился красным...зубные осколки,
дал газу, душа еле держится в теле,
- Давай, дорогой, завершаем уборку!
Мы пахари смерти, жнецы-ратоборцы,
в горящей коробке идём на погибель,
за наши поля, хутора и колодцы,
за Родину нашу, за мамку, за сына!
За дом, где тарелка знакома любая ,
идём на таран,враг попятился...страшно!?
шарахнул в упор, как картон прошивая,
напрасно! Удар! Отделяется башня...
За очи любимые с болью на донце,
врубились в германского, сытого зверя...
Железо визжит, почернелое солнце,
взорвалось и с неба скатилось на темя...
Очнулся... темно и багровые вспышки,
горящие танки, как вехи из ада,
меня подобрали шальные мальчишки,
прокрались на поле из хутора рядом.
Наверное, матка поставила свечку,
в церквушке в аршин или даже поболе,
я выжил и к вам приблудился давече,
но перед глазами стоит это поле...
Пойти в партизаны? Танкисту? Не стоит,
меня столько лет обучали недаром,
нельзя чтобы сгинул усвоенный опыт,
оплаченный страшным таранным ударом.
Дойду, проберусь через линию фронта,
смогу, проползу, не сломаюсь,не сгину...
У наших, танкисту найдётся работа,
ещё повидаться успеем в Берлине...
19. 05. 2016г.
Пятаченко Александр.