Север Западного полушария входит в новую эпоху под лозунгом «Мы будем питаться так, чтобы похудеть».
Всевозможные измерители грудей, бедер и талий распродаются как пирожки с капустой на Брайтоне.
Агитация похудения поставлена на узкую подножку, на которую далеко не каждому удаётся вскочить. И тому, кто привык жить на широкую ногу, глядя на них, мучительно стыдно, что они не могут достичь размера мини гуру Раджа Пропа-ганди.
Кличка «Толстосум» принимает всё более обидный характер.
Выражение «На худой конец» приобретает новое значение.
Жирные коты больше не в почести.
Находись Биг Бен не в Лондоне, а в Нью-Йорке, его бы немедленно переименовали или даже снесли.
Понятия большой, широкий, толстый, дородный, – предложено внести в обиходный словарь принятых оскорблений.
Худой, узкий, измождёный, тонкий, изящный – становятся высшими оценками человеческих качеств.
Бухенвальд больше не звучит угрожающе.
Страны недоразвития (от третьего мира и ниже) повсеместно кичатся тем, что им нечего терять, кроме золотых цепочек на лучших пляжах, по сравнению с развитыми индустриализованными гиппопотамами.
За одного недоедающего юркого индийского рабочего двух отечественных с закрытыми глазами дают.
«Три толстяка» Олеши запрещены к ввозу в США, зато вытаскиваются на свет «Предания о переедании» никому неизвестного автора.
«Старуха Изыргиль» Горького срочно переводится на английский. Причиной явилось имя, созвучное с булемией – заболеванием реабилитированным, и на сегодняшний день выступающим в роли спасителя жиреющего контингента континента.
Египетские мумии потихоньку вытесняют с экранов Мерелин Монро (очередь за Бритни Спирс уже не стоит).
Русскому Колобку угрожают процессом. Ему предъявлены веские доказательства в растлении малолетних мучным.
Весомые фразы приобретают значение прозрачных намёков.
И только ты, моя дорогая, остаёшься верной себе, мне и нашему любимому клубничному мороженому.