Но ровно через час, всё изменилось.
Склоняться стало солнце на закат.
Лучи сейчас действительно тянулись,
К играющему, взяв его в обхват.
Казалось, его тело воспылало.
Давид стоял, ведь был предупреждён,
Что двигаться нельзя, чтоб ни случилось,
И был происходящим поражён.
Пошли кругами сильные потоки,
Теперь уже не холода – тепла,
Но то тепло приветливо не грело –
Бегущая волна скорее жгла.
Снег плавился и на глазах Давида,
Как дерево сожжённое – чернел.
Природа становилась серо-грустной,
Соперник радость видеть не хотел.
Скрипач решил скорее всё исправить
И в срок свой, притянув лучи к себе,
Гулять иначе яркие заставил,
Чтоб те жизнь украшали на земле.
Он так старался, что и не заметил,
Как из-под снега то, что он скрывал,
Само собой, невольно проявилось.
Давид спиной к укрытому стоял.
Зато в глазах другого заблестели
Восторженные, злые огоньки,
Хоть он не мог приблизиться поближе,
И находился всё-таки вдали,
Чтоб рассмотреть волшебный вид детально.
Он должен был, не двигаясь стоять.
Но подходил черёд его и время,
Когда он сможет тем располагать.