Из трактата «девять ступеней вака» мы знаем, что душа песни должна быть глубокой, а облик чистым и ясным. Душа песни – это её основа, то о чём собственно и написана эта песня или стихотворение. Произведение народного творчества.
К примеру.
Я люблю, тебя жизнь.
Что само по себе и не ново,
Я люблю тебя жизнь
Ах, как годы летят,
Мы грустим, седину замечая,
Жизнь, ты помнишь солдат,
Что погибли тебя защищая.
Так ликуй и вершись
В трубных звуках весеннего гимна,
Я люблю тебя, жизнь,
И надеюсь, что это взаимно.
И так далее, основа песни «жизнь и проявления жизни» сама песня строиться вокруг этого понятия, в ней много ключевых слов «годы летят», «воспоминания о солдатах», «дети», «любовь». В старой Японии и её поэзии было все гораздо сложнее. И для этих ключевых слов придумали особый термин. Насколько мы знаем для этих слов использовали одинаковые по звучанию слова. По-другому слова омонимы. В песнях вака и на японском языке всё это называлось словами дзё, макуро-котоба, ута-макуро – изголовье песни, вводное слово, что-то вроде заголовка стихотворения, для которого тоже есть своё название - дай. Понять это, без знания японского языка вряд ли удастся поэтому попробую и эту тему освободить от японщины. Что же скрывается за этими терминами?
Эти японские непонятные термины представляют собой: некие ключевые слова, направляющие основную тему нашей песни – танка.
Древние учили в хорошей песне/стихе прослеживается одна главная мысль, когда же певец/автор хочет сразу рассказать о многих вещах и всё это тянется друг за другом. Нет это не годиться. Подобная вещь создаёт крайне неприятное впечатление, поэтому надо сразу и прямо, без лишних слов излагать то что задумано. Например, всем известная наша песня «из далека течёт река волга» скрывает в себе глубину, а плавная, текучая мелодия очаровывает. Вслушиваясь в слова можно в них утонуть, хорошие слова заставляют думать, сердце трепещет как раненная куропатка.
Хотя это не всегда хорошо.
В случае, когда не удавалось преуспеть в гармонии души песни и ее облика, певцы «девяти ступеней вака» часто брали в главные стихи зачины (утамакура), а задуманное излагали в стихах заключительных. Певцы более позднего времени так уже не поступали, однако и они считали, что выражать задуманное сразу же, с первых слов, - не следует.
Составители антологий считают название важным компонентом стихотворения, и поэтому даже там, где его нет, заботливо отмечают: «Без названия», а порой дают короткое, но ёмкое название отражающее сущность произведения.
Многие же стихотворения имеют название - либо краткое типа «Печалясь об уходящей весне», либо развернутое, переходящее в длинное описание обстоятельств сочинения данной вака, как, например, интродукция к знаменитому стихотворению Аривара-но Нарихиры о «столичных птицах» (№ 411).
Когда Нарихира подъехал к берегам реки Сумида, что протекает между провинциями Мусаси и Симооса, он и спутники его, погрузились в печальные воспоминания о столице, сошли с коней. Созерцая реки, каждый из них подумал; сколь же долог был путь! Перевозчик торопил их, поскольку вечер был уже близок. Когда все уселись в лодку, готовясь отплыть, среди них не было ни одного человека, кто бы ни тосковал по оставленной столице. Тут увидели они птицу с красным клювом и красными ногами, что плескалась у берега. Им не доводилось прежде видеть таких птиц в столице, и никто не знал, как называется она. Спросили перевозчика, что это за птица, и он ответил; «Столичная птица!» Услышав его слова Нарихира сложил песню.
Коли имя твое,
И вправду «Столичная птица»,
Не томи, дай ответ –
Как живется в столице милой,
Той, о ком я в пути тоскую.
Развернутые интродукции нередко конкретизируют те пространственно-временные отношения, которых сама вака начисто лишена, то есть играют роль своеобразного комментария, а иногда и исторического контекста. Некоторые названия явно даны самими авторами, некоторые же написаны от третьего лица составителями антологий, но из-за расплывчатости форм разделить дай на эти две категории не всегда возможно.
Естественно, стихи неизвестных авторов названий-тем как правило не имеют, если только под маской «неизвестного» не кроется, например, партнер известного поэта по любовному диалогу.
Иногда под одним названием-темой может стоять и несколько стихотворений. Названия-темы служат дополнительным поэтическим приемом и призваны усиливать эстетическое впечатление, как бы привязывая «парящую в воздухе» вака к земной реальности.
Их «абсолютная значимость» не меняется от наличия или отсутствия названия-темы (дай).
Другой поэт средневековья Сайгё расположил свои стихи в своей книге «Горная хижина» тематически: сначала следуя традиции шли «времена года» от первого его дня до последнего: «Весна», «Лето», «Осень», «Зима». Потом небольшой цикл «Любовь». И, наконец, «Разные песни», на любую тему. Там собраны стихи о любви и странствиях, философские размышления, "горестные заметы" о трудных временах. Танка, написанные, казалось бы, на самые жгучие темы современности, смотрят на века вперед.
Вслед за основным составом книги в современных изданиях следует небольшое приложение: стихи, записанные по памяти или на слух учениками Сайге. Именно здесь сохранились замечательные стихи о войне и аде, цикл «Детские забавы».
Согласно давней традиции, стихам предпосылаются краткие заголовки или развернутые вступления. Иногда это всего лишь одно слово «кукушка», «луна».
При помощи заголовков стихотворения группируются в циклы: «Десять зимних песен», «Пятнадцать песен о цветущих вишнях». Сообщаются подробности о том, когда и по какому поводу сложено стихотворение. Или просто помечено — «Без заглавия».
Сайге вводит в свои стихи слова из обиходной речи. И здесь он тоже по-новаторски смел и свободен. Общепринятый поэтический словарь для него слишком узок и ортодоксален. Начиная с "Кокинсю", поэзия танка замкнута в кругу хэйанских аристократов и густо пропитана столичным бытом. Сайге снова выводит ее на простор страны. Он обновляет все: темы, словарь, материал. Дорога его лежит в стороне от современной ему поэзии, но именно на эту дорогу выйдут лучшие поэты последующих поколений.
Сайге умел сложное сводить к простому, но простота его поэзии обманчива.
В каждом стихотворении, таком, казалось бы, понятном, скрыта своя тонкость, которая откроется лишь внимательному взгляду.
Сайге избрал своим уделом одиночество, но поэт никогда не одинок, даже когда он говорит сам с собою. Поэзия требовала общения хотя бы с ближайшими друзьями. А если друзей поблизости нет, он беседует с птицами или ветром.
Эти противоречия неразрешимы, но именно они-то и создают богатство и многогранность духовного мира. Танка Сайге гармонически связывают между собой контрастные темы.
У Сайге слово «сердце» выступает в трех разных значениях. Это неразумное человеческое сердце, не послушное никакому буддийскому закону. И есть еще «глубинное сердце». В нем-то и живет высшее духовное начало мира, маленький росток, из которого может вырасти Будда. И, наконец, «сердце» — это возвышенная поэзия.
Лучшие стихи Сайге полны задумчивой печали. В этом особенность его поэзии, ее настрой. Во время тяжелых исторических испытаний любовь к спокойной красоте как бы вычленена из окружающего мира.
Грозная тема судьбы лежит за пределами стихотворения, но она ощущалась современниками.
Эту песню Исэ читала своей дочери Накацукаса-но кими, когда учила ее, как слагать песни. Особенно искусными из певцов этого времени были Цураюки и Мицунэ.
Подует ветер -
И поднимутся белые волны
на взморье.
О, гора Тацута!
Не тебя ль в полночь
Милый переходит один?
Говорили, что Цураюки приводит эту песню как пример.
В Нанива
В Нагара старый мост
Ныне, говорят, перестроили.
С кем теперь могу
Я себя сравнить?
В стихах у Сайге мало традиционных украшений: они ему просто не нужны. Постоянные эпитеты, бытующие еще со времен "Манъесю", попадаются редко. Лишь иногда Сайге прибегает к популярной в средневековой поэзии игре слов, используя омонимы в разных значениях так, чтобы у стихотворения образовалось как бы двойное дно.
Когда я жил в Сага, то из монастырского сада по ту сторону дороги ко мне долетал аромат сливы
Что же хозяин?
Верно, чуть ветер повеет,
Полон тревоги?
Даже поодаль сладок
Запах цветущей сливы.
Прибрежные ивы
Окрасилось дно реки
Глубоким зеленым цветом.
Словно бежит волна,
Когда трепещут под ветром
Ивы на берегу.
Используемая литература.
1 Манъёсю (собрание мириад листьев в трех томах)
Главная редакция московской литературы 1971
2 Кокинвакасю в двух томах 1973
Собрание старых и новых песен Японии
Александр Долин
3 Синкокинсю 2000
Корал клаб
И. А Боронина
4 Девять ступеней Вака.
(Японские поэты об искусстве поэзии)
Наука 2006
5 Горная хижина
Сайге
Художественная литература 1984