В огнях вечерний городок,
Житуха царская,
Ни затемненья, ни тревог,
Эвакуация.
Подъехал. Важный, сукин кот,
Денщик раскланялся,
А я топтался у ворот,
Курил и маялся.
Афиша рваная, кино,
Актёрчик в мичманке,
Горит родимое окно,
С резным наличником.
Пятнадцать раз в немецкий тыл,
На дело славное,
С ножом навостренным ходил,
А ты, шалавая…
За год – четыре «уголка»*
Роднуля, кисочка…
И письмецо – привет, пока,
Пустяк, отписочка.
Бычок меж пальцам растёр,
Иди, не маленький.
Ступеньки, гулкий коридор,
Дрова и валенки.
По доброй воле, говорят,
Живёшь - соседствуешь,
ворует сука-интендант,
и ты не бедствуешь,
Расселся, баловень, герой!
Мешок с улыбочкой.
Дверь нараспашку, я домой,
Пришёл с побывочкой.
Ну, что глядишь, как на говно,
глазёнки сонные.
а на столе стоит вино,
стекло зелёное.
Гляжу, нахапанное впрок,
растёт под кителем,
упитанный, как боровок,
округлый, сытенький,
Майор?! На звание плевать,
я фронтом крещенный!
молчи, потеющая ...лядь,
эх, мама-женщина!
Как отступая, вспоминал,
Жену родимую,
Как от гангрены подыхал,
Шептал, – Любимая…
Врачи зашили вкривь да вкось,
Что, морда пегая,
Скажи спасибо, всё срослось,
И ноги бегают.
И как с кусточка – орденок,
Неделя отпуска,
Мне генерал сказал – Сынок…
Эх, выпить хочется.
Карман линялых «галифе»,
«мерзавчик» рыночный,
Да, заявился под «шофе»,
К тебе, крапивочка.
Четвёртый год идёт война,
Стервоза, дурочка,
Махнул горючую до дна,
Рукав – закусочка.
-Что?! Угоститься?! Ну дела,
Да лучше с голоду!
Чтоб я, да с этого стола?!
Шамовку подлую?
Расставил точки, наконец,
Сгорел без пороха!
Влепил болезному в торец,
супруге – по уху!
Маленько тушу попинал,
Так, для понятия,
Он помянул про трибунал,
Визжа и вякая.
Не вой, супружница-змея,
Живи, не кашляя.
Уж больно лёгкая твоя,
Слеза гулящая…
Хотелось просто пристрелить,
Сучару гладкого!
За руку - хвать! Не отцепить,
Впилась пиявкою.
Завыла дурой … сам не свой…
Как по покойнику,
Иначе бы тебе, майор,
Не быть полковником.
Повисла намертво, как зверь,
Ухваткой каменной,
Я расплевался и за дверь,
Горите пламенем!
Махру вонючую курю,
В рукав от ветра я,
Теперь спасибо говорю,
Что хоть бездетные.
Буфет вокзальный, два стола,
Навес, прилавочек.
Что никого не родила,
Спасибо, Клавочка…
С такой мамашей, срамота,
С тоской-поганкою…
Грохочут мимо поезда,
Платформы с танками.
В стекло закопченных окон,
Дождинки капают.
Вот и служивые, «мильтон»,
Кобурку лапает.
Буфетной тётке подмигнул,
Метнул два рублика.
Спокойно, служба, ни к чему,
Булгачить публику.
Кутузка, каменный подвал,
Крутилась мельница.
Впаял «штрафную» трибунал,
Легко отделался.
Залёг у хутора штрафбат,
Горит околица.
Гляжу, голуба – интендант,
В земельке роется.
Сбледнул, болезный, сел на зад,
Глазёнки - мышками…
- Ну что, любовничек, не рад?
Вспотел подмышками?
Не много у тебя ума,
Плевать – повздорили,
Видать, тряхнули закрома,
Заревизорили.
Один итог за криминал,
Штрафная - душенька,
А ты, щекастый, угрожал,
Что мол, покушаю…
Да сам того не понимал,
Слезливо жалуясь,
Что нас, окопных, обирал,
Теперь - пожалуйста.
Настала громкая труба,
За жизнь хорошую,
А Клавка блуднями слаба,
Уйдёт задёшево.
Попёрли танки напролом,
И дальнобойная,
Кидает гаубичный гром,
Нам через головы.
Метёт свинцовая метель,
Да прямо в морду нам.
- Ну что, вояка- хрен-кобель,
Пошли, за Родину…
10.04. 2017г. Пятаченко Александр.