Выходной.
Как ни разбросаешься по кровати —
оно!
(Не нужно:
а) изображать
визгливую неотложку-принтер;
б) как на пожар
доить кофемашину;
в) уважать чужое мнение;
г) прятать в шкаф проблемы и растрепанные нервы и заплесневелое настроение.
Короче,
ша!)
Тишина.
Только мозг чавкает склизкими остатками
сна.
Тишина.
Только машины шинами нашаманивают урбанистический
шум.
Вороная ворона,
которая регулярно
влезает на растяжку белого, как дверца холодильника, неба,
неожиданно срывается с карниза
и теряется
в мешанине из мохнатых голых стволов.
Какую-то женщину
с внушительной коляской
выплёвывает на мой суд оконная рама. Женщина столбенеет,
успокаивает крикливого карапуза
и тоже теряется,
вся нараспашку, с вытянутым лицом и всклоченная.
Глаза слипаются.
В гостиной
на повышенных тонах обсуждают тарифы.
Мистика:
скачки
настроения домашних — непредсказуемы, как результаты
скачек.
Поднимаю одеяло, будто замковый мост над рвом.
Разочарованно понимаю:
бытовуха-вражина оборону легко прорвёт.
Глаза слипаются.
Посапываю заложенным носом.
Подушка — вылитая картина знаменитого супрематиста:
в середине (в квадрате) — тепло (черно),
края — стылые (застиранные).
Глаза слипаются.
Думаю отстранённо:
"...Отстой.
Даже высочествам наполеонам нужен один
выходной".