Очкарик, нескладёха, ополченец,
Таких мне до зарезу было жаль…
Углы по детски, остреньких коленец,
В глазах ветхозаветная печаль.
Шинелька - вдвое больше по размеру,
Обмотка размотается вот-вот.
Ну, что он сможет сделать, гренадеру,
когда в штыки поднимется народ?
Когда придётся маршем… сутки, двое,
Да раненным, закусывая стон.
Над лесом «мессершмидты» хороводят,
Там добивают утренний заслон.
Жара, раздуло дохлую корову,
На переправе, длинный, чёрный дым.
В компанию ко мне и «Дегтярёву»,
Его прислали, номером вторым.
Высотка, травы западного склона,
Ленивая и мелкая река…
Нас бросили усилить оборону,
Студенческого, сборного полка.
Ну и дела… видали остолопа!?
Хороший мальчик, чтоб ты был здоров!
Присев на дно початого окопа,
Смотрел на перебежки муравьёв.
- Чего увидел нового, голуба!?
На фронте нянек не было, и нет!
Кто за тебя окапываться будет?
Товарищ Пушкин, признанный поэт?
Мне всё равно - устал, понос, голодный,
Копай, наука, глубже в шар земной!
Устроит «фриц» экзамен миномётный!
Ох, чувствую, наплачемся с тобой.
И как наворожил! Пошла работа,
Шеренги серо-пепельных солдат,
Десятка три поднялись от болота,
Ещё полсотни двинуло в охват.
От пуль – фонтаны зелени и глины,
А парень – молоток, не спасовал!
Отчаянно палил из карабина,
И поминутно стёкла протирал.
Платочком белым, с вышитой корзинкой,
Язык, от напряженья прикусив,
Была атака, так себе, разминка,
Пощупать оборону на разрыв.
Противник проводил разведку боем.
Сейчас нам завернёт погорячей.
На узенькой, измазанной ладони,
Блестящий, суетился муравей.
- Откель такая ягодка бывает?!
Неисправим, хоть бейся, хоть кричи! -
Сидит и улыбаясь, поправляет,
Сползающие, круглые очки.
- Проверь патроны, мамочка-пехота!
Где запасные диски, шалапут?!
Сейчас они подтянут миномёты,
И нам такого жару зададут…
И задали… Ишачье завывание,
Тяжёлые разрывы, гарь, слеза!
Казалось, небо самое над нами,
Расколото и рушится в глаза!
Гудению погибельному внемлю,
Захваченный в смертельный оборот,
Я, очумелый, втискивался в землю.
Собою закрывая пулемёт.
Перекорёжит – буду не при деле,
Пропишут, со святыми упокой!
Одна рванула рядышком, в траншее,
Засыпала дымящейся трухой.
Нет ничего, опасней миномёта,
С гарантией тебя загонит в гроб.
На головы чужих Soldaten M;rtel*
Не зря желают миллион хвороб.
Ковром лежат горячие осколки,
Иссеченная на спине шинель,
в башке звенело, яростно и тонко,
ощупался… кровило из ушей.
Отменно супостаты постарались!
Как только жив остался – не пойму.
Досталось нам… шатаясь и ругаясь,
Полез в траншею, глянуть, что к чему.
У ополченцев первые потери.
Обычные дела, на то война.
Скорее студиозуса проверить,
Небось, перетрухал, - Да вашу ж на!
Разбитая винтовка в изголовье,
На глине подсыхающая кровь,
Два глаза, замороженные болью,
За стёклами расколотых очков.
Ещё цеплялись жизненные токи,
Восстановить порушенную связь…
раскинутые, циркульные ноги,
месили каблуками кровь и грязь.
Ладони растопыривались жадно,
в нелепой, ужасающей борьбе.
Раззявился ликующе, злорадно,
Осколочный пролом на голове.
Квохтали миномёты реже, тише,
Дым относило прочь, на ветерке.
Сновал невозмутимый муравьишка,
По мёртвой, остывающей руке.
22. 11. 2016. Пятаченко Александр.
Примечание - Soldaten M;rtel (нем.) - миномётчик.