Трелью звонок -
в дверь под утро.
Сплю, как сурок,
сон чуток!
Гоню за порог
чертей-анчуток!
Вмиг в окно
сна сутки,
Доспать бы…
Темно…
А, дудки!
…Встать – не встать?
Утро - вечер?
Одеял-простыней бель -
белым белей
(Кой хрен! - чернь-черней!)
застилаю упрямо,
ровняю
ночные ямы,
и хоть в воровстве не замечен -
прячу свечи
и прокисшее лечо…
Динь-дон!
- Кто? Зачем? …
- Почтальон!
Мой бог!
Дошел!
Принес
в мороз трескучий –
новостей кучу!
Сколько ж строк-закорючек
написано в наших газетах!
Сколько слухов вонючих,
подслушанных в туалетах!
Не пресса – оперетта-буфф!
Бэк-вокал нарезным закускам! …
Жаль, так много разных букв
в алфавите русском!
Я б оставил
лишь одну
букву прописную:
«Л» - Любовь…
И:
«НаЛей, ВейЛь, мне коктейЛь «Няш»!
Пей, ВейЛь, «КоктебеЛь» – наш!
«Новый Свет» – наш, Няш?
Наш!
Новый век – наш?...
Наш! Всё – наше!»…
Плачет Няша…
Тихо падают, гОря горчей,
на поднос,
в кожуру мандариновую
слезы жаркие тощих свечей,
стеариновые…
Снова, как дрель,
трель – в дверь!
Вот, щас встану,
да нет, - приползу!
к двери примерзшей,
морозной -
И грозно:
- Кто там? Кого там нелегкая?....
- Да, Новый Год!
- Год? Новый?
Который?
Не шутишь?
Зачем???...
Новый Год на пороге –
добрался бродяга!
Не проспал, не забил
счастья своего цыганского!
Свернул-таки, зарулил
с тракта лапландского!
Добрёл, козёл!...
Заходи, брат, Рад.
(Садись,) Грейся с дороги...
Да, скажи:
А где ж Аглая?
- Аглая? Какая?
- Веселая, заводная,
Девчоночка,
подружка твоя в шубчонке!
В джинсах-стрейч телка,
с малиновой челкой!
-Окстись!
Кака-така девчонка?
Нечто мы педофилы?
Нелюди косматые?...
Клаус я! Санта! («Святой»! значит!)
***
Кабы длинные-длинные ночи -
да покороче, да покороче…
Да покороче, да посветлее,
да поласковей, потеплее...
Ночь заползает на полОк,
прячется,
связав в гороховый платок
пряничков.
И сквозь дырявый крышекрой
с лестницей
мне бледно-желтою луной
светится -
Луна, загадочно молчА, -
(Джокондой, кажется?) -
косит в скрипичного ключа
скважину.
Рисует сонный снегодром
расческами -
кроит белы снега пером
расчетливо!
Как бело-нежные
перси Диановы
кромсает ножичком
обсидиановым -
Кровь плоти жертвенной
принцессы-грешницы,
как сок черешневый,
течет столешницей...
…Так Инка, майи жрец,
под сенью арок
рвет плоть чужих сердец -
богам в подарок!
Из чаши пьет вино,
с кровью смешанное,
Все, что умерщвлено -
богам завещано!
Жатва скорая, кровавая
у опричников:
Всех под старой гуайявою
счастливчиков -
на потеху королей
и властителей
режь, коли и не жалей
по-бе-ди-те-лей!
Хор, процессия венков
от приспешников…
Впрочем, хватит дураков,
как и грешников!
****
..Ох, не боли, моя душа,
не изматывай,
стихосложием греша
и стигматами -
поперек меня и вдоль
мучать, баста!
Наливай, брат Санта, что ль...
Полтораста!