у него были волосы цвета города,
от которого осталось лишь пепелище,
а в глазах все клубились змеи,
мечтавший задушить саму смерть
он рассказывал о девчонке, способной раздеться,
но при этом оголить всех.
пусть задорен смех ее - вел лишь в пасть
гиены огненной, что пережила стикс.
у девчонки той был неприметный шрам,
который влачила она всю жизнь.
добротой полна, изящна в танце,
удивительна и смела,
но блеснет оружие в твоем ранце -
обернется в миг (сама война),
засверкают глаза ее гневом сдержанным,
а ладони вспыхнут ярче огня.
ты моргнешь, она уж танцует, смех ее
леденеет душу твою, металл.
он служил ей, вовсе не из-за денег,
и не кров, не еда были тому причиной.
он видел как девушку окружали нимфы,
скалозубы, вепри, тьма, а порой стихии -
и ведь каждый из них любил ее,
уступил ей.
потому он остался с нею.
как короны спадали с голов
по ее лишь слову,
как презревшие жизнь находили в себе силы,
как она оставалась хладнокровной,
пока все зверели -
он ведь видел все, а затем сохранил навечно.