Автобус. святочный рассказ

            


« От святочного рассказа непременно требуется, чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера - от Рождества до Крещения, чтобы он был сколько – нибудь  фантастичен, имел какую – нибудь мораль, хоть вроде опровержения вредного предрассудка, и наконец – чтобы он оканчивался непременно весело ».
                Н.С Лесков.               

Рождество встречали у давнишнего моего приятеля, художника Трофимовича. Кроме меня было ещё два его сокурсника и архитектор. Людьми они оказались интересными, глубоких познаний не только в искусстве, но и в теософии.
Трофимович, оформляя книгу стихов В. Шаламова, побывав в тех столь печальных местах, привёз зарисовки, этюды и один из художников попросил  показать, на что он охотно отозвался.
Смотрели молча, а когда закончили, наступила гнетущая тишина.
-Разве,- нарушил молчание архитектор,- такое можно простить?
-Конечно,- ответил один из художников,- зло великое, но в Святом Писании есть ответ этому, «Возлюби, да прости».
- Ну,  да, только в Ветхом Завете святые мужи сами расправу чинили над беззаконниками,- молвил третий гость.
Вряд ли мои суждения смогли бы как- то повлиять на высказанное и я обратился к Трофимовичу.
-Извини, думаю, тебе, как ни  кому этот вопрос приходил ни раз, ведь твоя матушка сполна испытала унизительную несправедливость.
Он на некоторое время затих, сложил в папку листы и начал неспешно.
-В доме у нас об этом не говорили, узнал я от деда,  будучи уже подростком. Моё любопытство было отсечено, как мне тогда показалось, слишком простеньким доводом.
-Вот у соседа, зачала матушка,- болят зубы, разве ты сможешь ощутить эту боль, имея  здоровые?  Сколько бы ты в себе не распалял злость, боль, она всё одно не поможет излечить.
Я, даже обиделся и начал приводить примеры из тогда всеми читаемого « Ивана Денисовича», на что последовал жёсткий ответ.
-« Многие книги безумным тя творят» и тем зло приумножают.
-Так может рассуждать несчастный  человек,- выпалил я.
-Это я несчастная?  Да если хочешь знать,  я самая счастливая, хоть и много видела горя, несправедливости, смертей, однако, Богу было угодно, что бы я осталась жива, познала счастья материнства, родив тебя, правда, пока в разум не вошедшего,  но на это надо время.
Только знай, что  зло живо, пока его помнишь и тетёшкаешь, как только перестаёшь помнить,  оно враз умрёт и  твоя жизнь расцветится  совершенно иными красками.
Я может и забыл бы этот разговор, если бы не произошло со мной следующего. Ходил  да и хожу в мастерскую  по нижней дороге, там за большим поворотом, где начинается «Тёщин язык»  прямо с дороги к реке  поймочка и речка петляет как и дорога, берег в том месте крутой, а за речкой лес. Божественной красоты место! Счёт потерял, сколько здесь мной было написано.  Так вот, иду и, о боже, какой то негодяй, оставшийся раствор бетона (тогда не в миксерах возили, а в кузове самосвала) вывалил прямо на берегу, нанеся пагубу  такой красоте.
Прошло лет восемь, а может и десять, уже и мхом да травкой обросла эта бетонная глыба, бесшабашное деревцо прижилось, а я будто гайдаровский  Бумбараш, клятву давший « Сколько раз увижу, столько раз убью», столько гневных слов отпускаю этому лиходею и такое зло во мне, как кузнечным мехом его раздувают. Может до дня сегодняшнего прибывал бы в таком расположении, да вот подоспел случай, после Рождества. Зима в тот год совсем никудышняя, то дождь и тут  же морозцем прихватит, вот в такую пору  отправился я по делам в Союз, с собой взял пару картин небольших. Народищу, еле втиснулся в автобус, расположил картины рядышком с водителем и сам здесь. Подъезжаем к большому повороту, дорогу преградил сломавшийся автобус, да ещё «гармошка», впереди техничка пытается его отбуксировать. Наш водитель начал объезжать, а из-за поворота встречный, дабы избежать столкновения съехал в поймочку, но гололёд и  понесло его к обрывистому берегу.  Нависла гибель неминуемая, да только упёрся наш автобус в ту самую, клятую мной бетонную  кучу и замер на краю обрыва, только и всего, железо помял. Хлынул народ со всех дверей радёшенький, что так закончилось. Вышел и я, прилюдно перекрестился пред этой бетонной горкой и понял, что слишком тесная моя голова, чтобы
вместить деяния Господа нашего и слова матушки припомнились, которые обрели и смысл и значение