Здесь ель вонзалась в небо пикой,
Сползали c гор, как тьма, леса.
Мир непонятный и двуликий
И в ярких звездах небеса.
Здесь, в колыбели Семиречья
Мир человечий невесом.
Казалось, судьбы человечьи
Здесь к вечности шли на поклон.
И серебром серели бурки,
Хоть календарь твердил: «июль»,
Но вдруг рассвет огромной губкой
Умыл весь мир и тьму спугнул.
И горы «баловались трубкой»,
Жилья проснулся смутный гул.
И верилось, что все людское
Значительно. Сияла ширь.
Теплело. Молоко парное
Туман долине подносил.
Желтел на блюде жирный сыр,
Отары плыли облаками,
В пиалах дня дрожала синь.
А вечность, скованная льдами,
Спускалась с крутизны вершин,
Звеня и серебрясь ручьями.
1960-е
(На фото Элеонора Аркавина, выпускница 1 МОЛМИ. Москва. 1950-е)