Я точно знаю, как гибнет птица,
Когда далёкий полёт не манит,
Ослабит крылья и вниз помчится,
Бросая тело с небес на камни.
Я точно знаю, как холод жгучий
По шерсти гонит озноба волны,
И гаснет слабый надежды лучик
В глазах дворняги с душой бездомной.
Я точно знаю, как ночью тёмной -
«Возьми на небо, мучений хватит!» -
У Бога просит больной саркомой,
Руками впившись в края кровати.
Я точно знаю - не-вы-но-сима
Потеря мамы… когда с ладони
Земля стекает в могилу сына,
Частичку сердца она хоронит.
Я точно знаю, мы все не вечны …
*****
…всё то же место встречи – у постели.
Давно ты в этом доме не была.
Ну, здравствуй, Смерть.
А я на самом деле
уже хотел расправить два крыла.
Полгода жил не клятый и не мятый
и по твоей опеке не скучал.
Но вот опять наведала меня ты
с холодным беспристрастием врача.
Добра желаешь?
Да кого ты «лечишь»?
Твоё «добро» выходит боком мне.
Такое ощущение – на плечи,
кладешь не руки, а мешок камней.
Ход мыслей твой
мне изначально ясен:
запутать в сети, выпить, как паук…
Валила б, Смерть, ты лучше восвояси!
Дай я… ещё немножко поживу.
*****
О светлом напрочь позабыв,
ворвавшись словно шквальный ветер,
ударил в колокол судьбы
не Бог, не я… а кто-то третий.
Судьба качнулась и взялась
рукой за сердце, боли внемля,
а третий, силой взявший власть,
по циферблату гонит время
и всё ударить норовит
в незаживающую рану,
надеясь: совершив кульбит,
я наземь рухну и… не встану.
Да как же ты осточертел,
своей назойливостью, третий,
меня толкающий к черте,
за коей - только царство смерти.
Кто право дал прийти тебе
из полуночных наваждений?...
Да хоть по шляпку гвоздь забей,
не упаду я на колени!
*****
Ударил свет в колокола,
и потянулись в храм миряне…
Мне ж жизнь, что на заре ушла,
в реанимации вживляли.
Очнувшись, я мольбу вознёс:
- Прошу, Отец, зажги на небе
из звёзд далёких слово "SOS".
Возможно, ангел мой заметит,
как исцеления я жду.
Вернётся он и мой недуг
мечом надежды отсечёт
от в край израненного сердца.
И мне поможет отогреться
встав слева за моим плечом.
*****
Бьётся мечта моя в небо, а там… стекло
Кто-то построил на небе незримый купол.
Смотрит с земли и смеётся ехидно, зло,
Зная о том, что с преградой бороться глупо.
Птица-мечта неустанно взмывает вверх,
Крыльями жадно черпая надежды ветер.
- Не отступай – призываю, - в победу верь!
Так беззаветно, как я в тебя с детства верю!
*****
Отче, смилуйся, посиди со мной… укрепи, помоги в борьбе.
Боль такая в груди, что исподволь душу манит побег к Тебе.
Приговор «эскулапов» вынесен: хватит сердца витка на три…
Если «чудо», Отец, не вымысел,- исцеление подари.
Только церковь - «ковчег» спасения, где забыв про беду свою,
у икон преклонив колени я, за родных и друзей молюсь.
Здесь возносятся ввысь акафисты, прогоняя кручину вон,
колокольный звучит, раскатистый, упоительный перезвон,
и в молитвенном тихом шёпоте возникает надежды свет.
Чисто так здесь, что грешной копоти в храме святости места нет.
А в больнице мозги навынос, зябь от улыбок врачебной лжи…
Помоги мне не сдаться, выстоять, чтобы верой Тебе служить.
*****
Опять смотрю в окно палатное:
кручина душу бередит, -
сверкая пятками с заплатами,
как псы бездомные, кудлатые,
сбегают прочь из жизни дни.
– Борись! Отец Небесный милостив, -
твердят родные и друзья…
Но, зная о неизлечимости,
безумно трудно крылья вырастить,
чтоб курс к далёким звёздам взять.
Поверьте, мне не надо лишнего.
Не в кайф больничная кровать…
Но раз живу, и голос слышен мой,
спешить я призываю вас:
не пряча слёзы от Всевышнего,
кресты и губы целовать!
*****
Ну вот и октябрь, только я не заметил
творимые осенью метаморфозы.
Сентябрь подарил на съедение смерти,
но всё же сломил её дух одиозный.
Я выжил и вышел, чтоб видеть и слушать
последние вздохи оранжевых листьев,
что жмутся друг к другу в отравленных лужах,
как души моих неотправленных писем.
Чтоб лёгкие ветром осенним наполнить
и выдохнуть въедливый запах больницы,
а после… любимой уткнуться в ладони,
и вдоволь теплом её рук насладиться…
В больничных палатах не место поэтам.
Как строкам неизданным - им одиноко…
Я выжил, я вышел, чтоб рифмой поведать
о каждом мгновенье, отпущенном Богом.
*****
Что Вы смотрите, медсестричка?
Знать хотите, как я живу?
Ах, сударыня, всё отлично
виртуально и наяву.
Хорохорюсь? Вы зря так, право…
Руки, ноги ещё при мне.
Хоть пропитан насквозь отравой
и в больничной зажат клешне, -
заточенье, отнюдь, не вечно,
пару Ваших дежурных смен
и, растаю, как тьма над свечкой,
крылья новые взяв взамен
тех, что время поистрепало.
Вы о личном? Тут мимо касс.
Сердце, нежности запевала,
любит женщину… но не Вас.
Не серчайте на правду эту,
сладкой лжи не носить креста…
не до шашней совсем поэту -
жив Изольдой, как жил Тристан.
Каждый день, что отмерил Отче,
каждый вздох подарю я той,
по которой скучаю очень…
В ней судьба моя и любовь.
*****
Я свободен и вновь раскован,
Сбросив бремя больницы с плеч.
Словно в возрасте подростковом
Заострен мой булатный меч.
Конь ретивый стучит копытом,
Убегает дорога вдаль…
Доктор мой, не смотри сердито,
Процедурный испит Грааль!
Не сломает меня диагноз,
Сердце бьется и ждет любви.
Уходи и не жди напрасно –
Не вернусь я, и не зови.
Неужели же, в самом деле,
Ты подумал – я сдаться мог?
Не удержит меня в постели
Надо мною нависший рок.
Стременами коня пришпорю:
«Выше голову, вороной!»
Что диагноз? Его оспорю…
Слышишь, Господи?! Я живой!