Тридцать три прошло, вроде как во сне:
девушка в веснушках, в простенькой джинсе,
заигралась солнцем на резной скамье...
прямо как из табора пёстрого цыган
с ангельской улыбкой парижский мальчуган...
закрывала глазки, поднимала бровки,
что-то мне шептала в жаждущие губки...
не дрожали серьги, - розовели щёчки,
а на шее тонкой не было цепочки...
та рубашка в клеточку простеньким узлом,
босоножки летние - тех времён фасон...
был весь мир так дорог каждым чудаком,
а платочек беленький пах мне васильком.