Полёт совы над дивным лесом,
Блаженной плавности волна -
Осколки фрески на параде
Огней света и стекла.
Былая ржавчина блестит
Порождая сажу сна.
Та деловито оседает
На бока того же дня.
А у свиных копыт господ
И размалеванных особ
Заполоняя все пустоты
Под ногами вьётся кот.
Нейтрализуя щелочь правды
Благословляя тишину,
Мазут речей и копоть жажды
Поглощает седину.
Истошно бряцая величием
Готовятся ко сну,
Дегенератски набивая
Свои нутра невмоготу.
В остервенении своём,
Растеряв и "Ч" и "Л",
Подозвав живой клубок,
Швыряют ноги на хребет.
Пролепетав его призвание -
Сплошь всё синонимы "терпеть",
Над их пустыми головами
Заиграла блеском цепь.
В отражении зеркальном
Промелькнул уставший взгляд.
Сюрреализм такой картины
Будто придумал хитрый гад.
В потоках красок и лучей
Толпа изводит всё на нет,
А как закончатся ресурсы
Кота помелят на паштет.
Смолистый мех рождает искры.
Гремят они как фейерверк
И разлагают ворох мыслей
В чертовски едкий гневный смех.
В его оскаленном уме
Патроны клацают в затвор.
За эхом отнятой невинности -
Упор, щелчок и вздор!
Как через линзу микроскопа,
Сквозь щель из подпола следят,
За зарождением веселья
Зрачки взъерошенных котят.
Мерцанье сотни изумрудов,
Как совесть, тает в глазах тех,
Кто обездвижил всё живое
Чумным подобием сирен.
Ни хладность явности уродства,
Ни гнусных слов и действий жар,
Не достают, до злых мозгов,
Ведь их там нет, там только пар.
И блёкнет в пелене прощальной
Всё что не может побледнеть,
А там где были лес и птица,
Уже кончается и нефть.
Закрой глаза - и грянет вспышка.
Стекло изрежет алый плет.
В мгновенье воспылает фреска,
Преломив свежий, чистый свет.