(восстание в концентрационном лагере Беренхольм, Западная Силезия 1943год.)
Были в жизни различные числа,
числа точные правили бал,
этот в списки пропавших зачислен,
тот и верно, навеки пропал
Сквозь колючую сеть продираясь,
клочья мяса оставив на ней,
ухожу, убегу, отрываюсь,
от собак и проворных парней.
Егерей два десятка числом,
карабины, кинжалы, крюки ,
а на всех поисковый район,
плоскогорье и пойма реки.
Сто патронов на каждого есть,
две гранаты, десяток собак,
эти числа - гремучая смесь,
обложили меня, как же так.
Наши числа - сто двадцать монет,
за работу, за воздух, за страх
за избитый, дрожащий скелет,
за его остывающий прах.
Но бухгалтер не принял в расчёт,
силу духа и память, и честь,
не водица дурная течёт,
в наших жилах, а жидкая месть!
Лагерь вырван тревогой из сна,
пулемёты на вышках взахлёб,
рассыпает в толпу трассера,
пуля в бок, пуля в пах, пуля в лоб!
Навались! Море бритых голов,
пять шагов от столба до столба,
ровно двадцать железных рядов
в каждой связке четыре шипа.
Сотни рук, разломать, раскачать!
Суд суровый на месте готов.
оберкапо не смог убежать -
разорвали на сотню кусков.
Лагерфюрер - в окно пистолет,
телефон, стервенея, крутил,
только связи как не было - нет,
семь патронов сквозь двери влепил.
Непривычен такой оборот,
ужас душит за горло божка.
Если раб на колени встаёт,
чтобы место найти для прыжка!
Чтобы встать под прицельным огнём,
чтобы драться четырнадцать дней,
без патронов, киркой, кулаком,
против танков, солдат, егерей.
Эти числа вовек не забыть,
десять тысяч горячих сердец,
десять тысяч желаний дожить,
я остался один, наконец.
Ощетинился, загнан на кряж,
"парабеллум", последний патрон,
нет, ребятки, я точно не ваш,
буду снова свободным рождён.
Десять тысяч один - верный счёт
цифры снова у бога сошлись,
душу в небо уводит полёт.
Тело медленно падает вниз.
А Пятаченко 28.10.2015