Вечер добрый,вечер синий.
Край дорогами полёг...
По окраинам России
Много есть таких дорог.
Златоперистою рожью
Все утыканы поля.
С тихой тайною и дрожью
Смотрят землю тополя.
Словно куры,с ликом сонным
Чахнут избы по дворам.
Всё забытое знакомо,
Всё приветствуется нам.
Где погашены окошки
Золотистых деревень,
Вяли кроткие морошки,
Сохли ивы на плетень...
•••
Я снова здесь недолго и проездом.
Уж жизнь такая,что тут взять!
Смотрю:село,копна за переездом.
Навстречу русская.Должно быть,чья-то мать.
"Добро",-сказал я,к женщине спускаясь.
"Добро тебе",-ответила она.
"Занёс тебя Господь по нашу старость...
Проездом что ли?"—А,проездом,да.
Еще мы с ней немного помолчали.
Я попросил холодною воды.
"Господь с тобой! С дороги выпей чаю."
Вернулась в дом и принесла еды.
Потом я рассказал ей,кто я,
Что еду дальше,что держу в Сибирь...
В минуты вольности ,душевного покоя
Я вспомнил старое:без метров,без квартир.
Спросил я и о том ,чем люди живы
Вдали от суеты столиц.
" Да все уж знають. Побросали нивы.
Всё меньше молодых ,всё больше старых лиц...
Дома продали — чернота одна.
Уж внуки в пригород подались.
Оно понятно,им там цель видна.
А мы-то что здесь — слепота и старость.
Иные в заграницах. Да ты что! Лет пять назад...
А здесь,кто? Горе на отшибе.
Кого не встретишь,так одни глаза..
И редко проезжають...на машине."
Мне стало грустно от ее тоски.
Меня встречали липы и березы,
Но лишь они остались у реки.
В жару,в дожди ,в крещенские морозы.
И это жизнь! Несбывчивая радость.
Один резон— кладбищенская Русь.
Храни их ум и слепоту,и старость,
Храни,Господь,их теплоту и грусть.
Я вновь в пути. Уж позади осталась
Наморщеная избами земля.
И все ж я жив и также улыбаюсь.
Так научила Родина меня.