никто не проснулся под моим одеялом.
в полутьме собираю несвежую одежду,
опускаю шторы, пока в пламени электропечи
плещутся молоко и сумерки полубогов.
мужичок у киоска нервно канючит
сделать с ним фото для местных билбордов -
поливаю его бальзамом золотая звезда и жду,
когда отомрут носовые пазухи гада.
этот пастух отбился от стада уже давно
и я немного сдал за последние годы:
просто отсутствую на пустотелых улицах,
выдаю битую стеклотару мыслей за чьи-то цитаты,
путаюсь в метрах туалетной бумаги
на удалении от кулуаров твоих комбинаций,
опять представляю, забравшись под кафель,
твое бинауральное дыхание со вкусом корицы.
опускаясь на глубину безразличия,
теряю свою главную социальную роль.
кивни, если знаешь, о чем я, иначе
потерпит крушение твоя устаревшая мимика.
в памяти возникает боль от того лунного света,
что ты ночами дарила легиону таких же, как я,
чтобы выжить, понуро капчую среди анонимных ландскнехтов
вдали от научных идей бытия.
я вылез сухим из-под киля транскорпоративного судна,
все время встречаю сверхмужичка у киоска, этот мнимый китаец
взрастил на микротранзакциях и электричестве криптокота
достаю целебный бальзам, вновь лью без промаха и исчезаю
в керамических теленовостях.