Неспешно отряхивая свои перчатки, княгиня неустанными движениями то и дело поправляла рассыпчатые грозди спелого барбариса. Рядом с жёлтыми перилами выпиравшего балкона они смотрелись донельзя прекрасными.
- «Уже полдень, княгиня! Пора обедать!» - послышался голос дворецкого с передней веранды, - «Изволите подавать?»
Но княгине не было никакого дела ни до обеда, ни до опостылевшей светской жизни и вообще ей всё теперь казалось безвозвратно ушедшим. После смерти своего горячо любимого мужа, время, как единица исчисления - просто напросто перестала для неё существовать. Отныне всё ей виделось в туманном свете, от которого то и дело приходилось убегать в особое состояние которое она называла «Лунный омут». Это был тёплый «кокон» состоящий из догорающих чувств и ностальгических воспоминаний. И часто, поправляя ветви того самого барбариса, княгиня словно замирала на одном месте в надежде остаться в своём безмятежном омуте навсегда.