И вот опять январь, года уже 18-го, и в милый мне Емецк проложенный путь. Рубцовский фестиваль, всегда и снова. Тёмное шоссе, тёмный лес, тёмное нутро автобуса, разрезающие черноту позднего рассвета фары встречных машин, уютные беседы с попутчиками. Вот и Емецк. Погода нынче сжалилась. Если в предыдущие годы лютый мороз мгновенно заключал в безжалостные объятия желающих покрасоваться перед ним, то ныне убрался он неведомо куда и о прежнем властолюбии не помышлял. Сыро, скользко, ветрено, хилые сугробы. И тусклые редкие звёзды кокетливо гляделись в зеркальца удивлённых луж...
Наша небольшая команда гуськом бодро проследовала в знакомый по прежним ночлегам школьный интернат, тут же переименованный неким острословом в Гранд-отель. Что ж, Гранд так Гранд...Пора и к живым грандам пробираться. Отметились, застолбили присутствие и, партизанскими тропами в школу, опять же знакомую до каждой дверцы и коридорчика. В школе этой, имени Николая Рубцова, и происходило основное действо фестиваля, с прологом, антрактом и эпилогом.
Регистрация рубцоведов, обнимашки, разговоры, неожиданные знакомства - всего пребывало в избытке. Далее завтрак в школьной столовой - отмечу солнечные оладьи, пробег-просмотр книжных новинок северных авторов, впихиванье в автобусики, и марш-вперёд, мимо опечаленного невниманием зелёного рубцовского дома к Богоявленскому храму, на ставшей традиционной литию. Прониклись, помолились, поставили свечи, вздохнули, и нестройно, но дружно прошагали к памятнику Николаю Рубцову. Митинг, будоражащие память рубцовские строки, фото на долгую, вечную, и обратно, под своды школьные...Начался музыкальный час под наименованием "В святой обители природы".
Формат концерта несколько изменился, в частности, не было презентаций литобъединений, т.е. повествования, зачастую утомительного, о подвигах и достижениях литераторов. Просто - песни, просто -стихи, не считая рассказиков о себе двух учёных дам из Вологды. Да, о географии. Вологда, Мурманск и Архангельская губерния от Северодвинска до Вельска и Няндомы. Ну, а концерт шёл себе, дружно хлопали зрители, щёлкали фотоаппараты и видеокамеры...Автор этих строк тоже почтил своим радостным вниманием дощатую потёртую сцену, но, видимо, от "радости в зобу дыханье спёрло", и залез автор не в свою октаву, пытаясь исполнить а капелла рубцовское "Во время грозы"...Но, со второй попытки ему это удалось. И смех, и грех...Ну наконец, всё благополучно завершилось, зрители и артисты дружно понесли
себя в обеденный зал, чтобы насытившись, умиротворённо и самозабвенно отдаться работе в творческих лабораториях, кои были представлены числом три. Две - поэзии, одна - прозы. Соответственно, и главных Критиков, великих и ужасных, было трое. Помощники и рецензенты не в счёт. Я, на правах вольнослушателя, предпочёл мастер-класс нашей любимой и широко известной в определённых кругах поэтессы, редактора и критика. Ну что сказать? Под раздачу попали все, чьи стихи она разбирала. Под суровую, доложу, раздачу. И некоторые вздёрнутые до низких емецких туч носики потихоньку клонились к долу...Но надо знать непримиримую эту даму, чтобы понять, что беспощадна она в суждениях и выводах всегда. Я - знаю, тоже в своё время доставалось от неё на орехи, отнюдь не грецкие. Но, как видите - жив и даже где-то здоров. Хотя хотелось бы пожелать судие быть помягче, выражать эмоции поделикатнее, ведь нежны и ранимы хрупкие поэтические души...Однако, что выросло - то выросло. Знали ведь, что шли на Голгофу. Потому - зубки сжать и творить далее, по возрастающей. А дальше было вот что.
Подвели в актовом зале итоги. Раздали всем сёстрам и примкнувшим братьям по серьгам, пожурили, похвалили, возрадовались. Ежегодную премию имени Николая Рубцова получила, уверен, что по-праву, Емецкая детская библиотека.
И опустела добрая школа. Недавние оппоненты дружно переместились в Дом Культуры, в тесноватый зальчик, где главенствовал так называемый свободный микрофон. То есть каждый мог выйти на маленькую сцену и донести до заинтересованного слушателя что-то своё, сокровенное и, конечно, вспомнить, прочесть или спеть его, Николая Рубцова...Поначалу в зальчике яблоку упасть было негде, но помаленьку зрители рассосались, многие разъехались по домам, стало посвободнее и несколько расшевелились ранее скованные да стеснительные. Посидели затем рядком да поговорили ладком, посмеялись, погрустили, наговорились всласть, да по склизкому насту на ночлег побрели, в наш манящий тёплыми огоньками Гранд-отель. Тяжёлым выдался день, очень плотным, очень добрым и эмоциональным, потому - спать! Но песни и смех особо стойких ещё долго носились по узкому коридорчику.
Назавтра, 5 января, сонная небесная канцелярия не разрядилась морозцем, та же теплынь, и те же вороны одобрительно каркали, сопровождая нашу пёструю процессию аж до музея, где нас ждали хозяюшки и пироги с кулебяками. Чаи-кофеи, экскурсия по хладным залам, горячие общения, много-много фото и пожалуй, рубцовский фестиваль на этой мажорной ноте для меня завершился. Я уезжал раньше, кто-то поехал в посёлок Двинской, кто-то отправился лицезреть Сийский монастырь, мы же втроём потрусили на автобус. Но что за напасть?! Возле самой автостанции минувшей загадочной тихой ночью дотла сгорело кафе "Людмила", то самое, где мы праздновали окончание фестиваля пару лет тому...Как и сгорело несколько лет назад кафе "Мираж", где мы тоже отмечались ранее. Не иначе, скорбный пепел ещё долго будет стучать в чьи-то сердца...Но довольно печалиться! Уезжать надо с чистой душой и тёплым сердцем.
Я остался доволен как организацией, так и проведением фестиваля. Огрехи, косячки, недовольные и бурчащие были и есть, такова уж специфика творческих встреч.
Невозможно всем угодить, не правда ли? Я ехал к Рубцову, я ехал к друзьям, я ехал получать новые ощущения, я рад новым знакомствам - что ещё желать человеку?
И конечно, я говорю Емецку, с его уникальной, чувственной, пронизанной любовью к Николаю Рубцову атмосферой и людям, что разделяют эту любовь, преданность и верность - до свидания!
"За всё добро расплатимся добром, за всю любовь расплатимся любовью".
Николай Рубцов.