Вдоль холодных витрин, с мокрым снегом в обнимку,
Тащишь свой переломанный стужей хребет.
Подгоняешь себя под мираж-невидимку,
Чтобы снова в стандартный залезть трафарет.
Кто-то вышел в окно, кто-то вскрыл себе вены,
Кто-то выскулил всю свою боль в депрессухе.
Кто-то понял, что под барахлом манекена
Также пусто, как в драных карманах косухи.
В зеркала смотришь взглядом Мадонны на фреске,
В них встречаясь с глазами обычного лоха,
Что забьётся щенком в угол за занавески,
Лишь бы не наряжаться в костюм скомороха.
И опять от похмелья голова идёт кругом,
И опять у толчка преклоняешь колени.
Кто-то есть у тебя, ты зовёшь его другом,
Но окажется скоро, что другу "до фени",
Как и толстому дяде в костюмчике "тройке",
Как и каждому бездарю с ликом "святых".
И хотя ты себя не нашёл на помойке,
Но покорно смолчишь, если врежут под дых,
Как молчал всегда тот, кто на крест приколочен
И которого в гневе ты вышвырнул вон.
Лишь одним ты пол жизни своей озабочен:
Чтобы только подольше молчал телефон.
Не о чем говорить, коль избиты все темы.
Некуда убегать, раз известен финал.
Незачем притворяться, если больше не те мы.
Отворяй двери настежь. Шагай. Кончен бал.