(посвящается Валентине Николаевне Иванцовой)
Под синевой засеребрится иней.
Почти неразличимые вдали,
Возле реки
Изломанною линией
Томятся в ожидании журавли.
Им скоро в путь,
Стучат крыла в тревоге:
Обжитый плёс,
Родимая земля,
И - в небо уводящие дороги,
И - снегопада ждущие поля...
В томлении космического века
Всего живого связь еще сильней,
И птицы, покидая человека,
Предчувствуют разлуку долгих дней.
Вот небосвод прошили мягко звезды,
И протрубил вожак последний сбор,
И стая влёт ушла дорогой поздней,
Стрелой вонзаясь в шлемы спящих гор.
И с той поры, когда б я ни увидел
Прощальный клин
В немой тени полей,
Мне кажется, что чем-то я обидел,
К чужой земле летящих журавлей.