Полнолуньем залило аллею.
Под покровом седого обвала,
Там, где тьма криком ворона звала,
Парит призрак черной космеи.
Нареченный цветком темноты,
Он обвит душ глухим бормотаньем,
Сохраняя немое признанье
Своей неземной красоты.
Он мистическим снам безобиден.
Он свой образ, как в семени мака,
Обретает в убежище мрака,
И глазам, светом полным, невидим.
Когда ночи накроет туманом,
И ветвей нить луну опленит,
Знай, что если тьма свет победит,
Будет правда нема пред обманом.
Призрак жаждет умы бередить.
Он цветенье сладчайшего яда,
Он рассудку и сердцу услада,
Что покоем нельзя усмирить.
И один из умов измождённых
Добровольно попал в его сети:
В плен безумьем устланых соцветий,
В бездне снов темнотою рождённых.
В извитой лабиринт сновиденья
Он впустил искушенья порыв:
Разум сладостью грёз опьянив,
Напоил кровь вином наслажденья.
И сомкнулись над спящим аллеи.
Колыбелью луны улелеян,
Он спит сладким сном и овеян
Густым ароматом космеи.