Зима за окнами, от праздников похмелье,
Но в журналистской гвардии подъём:
Какая утка в это воскресенье?
Чудит в гламурной Франции Макрон!
Вина хлебнул излишек или бренди?
Что натворил, мальчишествуя вновь?
О том сказали бывшие соседи:
Стихи и прозу пишет… про любовь!
Как можно быть настолько увлечённым?
И кем? Старушкой! Ей за шестьдесят!
У нас такие с видом обречённым
За дверью в поликлиниках ворчат.
А эта — в джинсах, в юбках по колено,
Матрона, соблазнившая юнца.
Её бы за решётку непременно —
До страшного позорного конца!
Но Франция порочна изначально,
Снабжая нас духами и вином,
Подсовывает опыт сексуальный,
И мы, как дети, думаем о том,
Чем завершатся бурные сюжеты
Гюго, Флобера или Бомарше,
И в переводах галльские поэты
Нам близкими становятся уже…
Тлетворное влияние французов
Дошло до самых северных широт:
От странных мезальянсов до союзов,
Где отдыхает пошлый анекдот.
Как можно нам, с душой лихого Стеньки,
С косой саженью — Муромцу под стать,
Втирать про эротические бденья,
Как легче бабу затащить в кровать?
Зачем стихи и нежности в постели?
Ты лучше девку в баню отведи,
Там напои, и пусть сама застелет,
А полюбил — так под венец веди!
Тем более, когда высокий титул,
Романтика снижает пиитет:
Летать со стерхом, обниматься с тигром,
А не с женою должен президент!
С утра, жуя по-флотски макароны,
Смеётся над событием народ:
«Гоняли мы такие вот «макроны»
В двенадцатый Отечественный год»!
Нам пушки — жёны, сеновал — постелью,
Для рифмы лучше будет «Мир, Труд, Май!»
Эротикой своей Эмманюэлю
Не покорить вовек российский край!
Так непременно сообщат в эфире,
Французов укоряя за бордель,
Но будут дамы в странном русском мире
Подсматривать в кино «Эммануэль»…