Сколько в истории было такого:
Войны племен, городов и империй,
Когда для атаки достаточно слова
И вместо людей уже дикие звери.
Если религия, речь и цвет кожи
Делает враз человека врагом,
Значит еще говорить мы не можем
О справедливости в мире таком.
Нет, человек не вершина цепочки,
Если теряет в секунду контроль,
Если убить, покалечить он хочет
Кого-то за то, что немного другой.
Ярость, животная жажда крови
Сплотила толпу и вперед понесла.
Стадо баранов, лишенное воли
Идет напролом и не видит преград.
Под грязной платформой в осенней грязи
Спасала бабуля подроста-цыгана.
Нет места живого, не может идти
И кровь вытекает из колотой раны.
Она вся в слезах на коленях стоит
И рану холодной рукой зажимает,
Пальтишком столетним накрыла своим
И нет телефона – что делать не знает.
Забыла про возраст и хвори свои
И тянет к дороге холодное тело.
Никак не поверить ей, маме троих –
Спасти паренька она не успела.
Воскресное утро, на лавке у храма
Молилась старушка, зарывшись в платок.
О душах людей, погубивших цыгана,
Спасении мира, что стал так жесток.