зреющие,
невыносимо кровавые,
до тошноты сегодняшние
проволоки тоски
вгрызались
в планеты глаз.
живых нет.
чересчур уж святой
грязноволосый
образ
старался
стать
горизонталью
моей стены.
он вопил:
живых нет.
солнечноликий
коммунистический
бог
вскидывал
красный меч,
взывая к тому,
чтобы каждый
с могучим восторгом
владел
своей
могилой.
мир
принадлежит
мертвым.