Нагромождение хаоса - 4

Продолжение (о символистах). О них я говорила бы и говорила, да надо знать меру. Поэтому редуцирую рассказы до минимума. "Я воскресений не хочу, и мне совсем не надо рая, - не опечалюсь, умирая, и никуда я не взлечу. Я погашу мои светила, я затворю уста мои, и в несказанном бытии навек забуду все, что было". (Сологуб, 25.06.-1900). В предисловии к "Пламенному кругу" Сологуб говорит: "Рождённый не в первый раз и уже не первый завершая круг внешних преобразований, я спокойно и просто открываю свою душу". Свою жизнь, которая оборвалась 5 декабря 1927 года, Сологуб почитал не первой и не последней. Она казалась ему звеном в нескончаемой цепи преобразований. "Любовь к пленительной Ахматовой всегда кончается тоской, как ни люби, как ни обхватывай - доска останется доской". (Сологуб). Не менее ярый (и яркий) символист, можно сказать классик, - Бальмонт Константин Дмитриевич (1867-1942=75). Умер в декабре в Нуази-ле-Гран, Франция, в русском общежитии матери Марии. Вот несколько его строк: "У моря ночью, у моря ночью темно и страшно. Хрустит песок. О, как мне больно у моря ночью. Есть где-то счастье. Но путь далёк". Или вот: "Заводь спит. Молчит вода зеркальная. Только там, где дремлют камыши, чья-то песня слышится - печальная, как последний вздох души". (Из "Лебедя"). Иннокентий Фёдорович Анненский (1855-1909=54) - трагедийная напряженность; тонкий психологизм; мучительное переживание ежеминутного убывания жизни; пограничное - между "здесь" и "там" - существование человека.