Тяжесть молчания давит гиганта
секундными стрелками в плечи впиваясь.
Я вижу статичность: "онлайн вот тогда-то
была" и бессмысленно в стену я пялюсь.
Я обнажил зубы, что сжал крепко-крепко.
Скелетом белесым на третью часть морды
растянут мой месяц и это, конечно,
наверно рождает вопросы.
"Откуда вдруг взялось? Зачем? Для кого же
открылись внезапно те чакры поэта,
что делают слаще его грубый голос
и видимость счастья в глазах? Разве это
похоже на тот нескончаемый плачь,
который пытался облечь вечно в шутку?
Едва ли! Тогда уж изволь написать
ты строчки в своё оправдание, Шура".
Минута в минуту как Робина стрелы
влетают на щепки кромсая душонку.
Я умер бы только затем, чтобы стрелки
заткнулись в часах на запястье тонком
в ту точно секунду, когда белый палец
коснется экрана холодного где-то
и в тот самый миг, будто смерть не признали,
споёт новую песню застывшее сердце.