Мгла ушла за тамариски – свет небес шафранно-нежный –
В деревушке мелют женщины маис,
Оглашает попугаев крик речное побережье,
Что рождественские звёзды родились.
О седая пыль на тракте! О зловоние просёлков!
О туман сырой, что виснет над землёй!
Дома праздник и подарки под венками ягод ярких –
Что им, празднующим, в Индии изгой?
День вступил за тамариски – смотрит небо голубое,
Как везут вдали неспешные волы
Позабывшего надежды и достигшего покоя
К месту гхата, в царство дыма и золы.
Кликни Раму, тихо брата опочившего везущий,
Кликни Раму – вдруг тебя услышит он!
Наши гимны и псалтыри нас влекут в иные шири,
Днесь «Ликуйте, христиане!» наш канон!
Полдень встал за тамариски – солнце жаркое пылает –
Праздник в Англии проходит в свой черёд.
Там за наше пьют здоровье, и в любви к нам уверяют,
А потом забудут нас ещё на год!
О тяжёлый труд без края! О разлуки пытка злая!
О преграда разделяющей воды!
Юность сбыв за грош когда-то,
Мы скопить хотели злата,
А теперь-то пожинаем мы плоды!
Сумрак лёг за тамариски – попугаев крик беспечный -
Солнце родины плывёт за край земли;
Луч прощальный - как усмешка над оковами, что вечно
Тянут вспять, куда бы мы ни забрели.
Тяжек труд, скудна оплата – в древнем рубище в заплатах
Индия – мачеха она таким, как мы.
Одолжи ей год, святыне поклонись её - отныне
Дверь закрыта – за спиной завеса тьмы.
Пала ночь за тамариски – сов наполнясь голосами –
Только раковины в храме завопят.
Пусть года пусты за нами, безнадёжны перед нами,
Рождество мы станем чествовать, о брат!
И, труды оставив будням, чтить его весельем будем,
Как обычай нашей касты чтит его;
Пусть за смехом вслед печали ожидают нас, мы стали
На потешное богаче Рождество.
***
Christmas In India
Dim dawn behind the tamerisks -- the sky is saffron-yellow --
As the women in the village grind the corn,
And the parrots seek the riverside, each calling to his fellow
That the Day, the staring Easter Day, is born.
O the white dust on the highway! O the stenches in the byway!
O the clammy fog that hovers over earth!
And at Home they're making merry 'neath the white and scarlet berry --
What part have India's exiles in their mirth?
Full day begind the tamarisks -- the sky is blue and staring --
As the cattle crawl afield beneath the yoke,
And they bear One o'er the field-path, who is past all hope or caring,
To the ghat below the curling wreaths of smoke.
Call on Rama, going slowly, as ye bear a brother lowly --
Call on Rama -- he may hear, perhaps, your voice!
With our hymn-books and our psalters we appeal to other altars,
And to-day we bid "good Christian men rejoice!"
High noon behind the tamarisks -- the sun is hot above us --
As at Home the Christmas Day is breaking wan.
They will drink our healths at dinner -- those who tell us how they love us,
And forget us till another year be gone!
Oh the toil that knows no breaking! Oh the Heimweh, ceaseless, aching!
Oh the black dividing Sea and alien Plain!
Youth was cheap -- wherefore we sold it.
Gold was good -- we hoped to hold it,
And to-day we know the fulness of our gain!
Grey dusk behind the tamarisks -- the parrots fly together --
As the sun is sinking slowly over Home;
And his last ray seems to mock us shackled in a lifelong tether.
That drags us back howe'er so far we roam.
Hard her service, poor her payment -- she in ancient, tattered raiment --
India, she the grim Stepmother of our kind.
If a year of life be lent her, if her temple's shrine we enter,
The door is shut -- we may not look behind.
Black night behind the tamarisks -- the owls begin their chorus --
As the conches from the temple scream and bray.
With the fruitless years behind us and the hopeless years before us,
Let us honor, O my brother, Christmas Day!
Call a truce, then, to our labours -- let us feast with friends and neighbours,
And be merry as the custom of our caste;
For, if "faint and forced the laughter," and if sadness follow after,
We are richer by one mocking Christmas past.
Rudyard Kipling