На зимнюю могилку моей мамы
Зачастили густые февральские туманы.
Им пространства городского мало…
Как непрошенные мозаики,
Разваливаются на плехановских кладбищах,
Эти странники красок…
Они стекают
Вниз, -
И невозможно вникнуть
В их суть,
Когда они сами себя стерегут.
Возвышаются над крепкими крестами,
Обледенелыми упирающимися
В единственный крещенский небосвод.
У зимы очень ранние горизонты –
Их не распознать…
Их из себя не вычленить,
Когда в тебе единственный взгляд,
Который устремлен только вперед.
Не зная сути,
Не зная сути того сатина, -
Куском в полмира –
Который лег на мои утренние глаза.
Все мои старания –
В ходьбе вокруг моей зимы, -
Она во мне уже давно – зимняя,
Но проступает кровь
Из подневолья
Моей священной весны.
Ей бы порадоваться,
К ней бы навести крепкие мосты, -
Но ничто во мне так
Нравственно не славится, -
Чем все сожженные мосты
В тех местах,
Которые мной так неторопливо
Оставлены…
Среди самых точных к весне
Наводок
Мои кровотоки,
Которые увеличивают свои соки
Во время полной
Единовременной луны.
Мне невозможно жить
На жидком топливе,
В мое кормило бы подбросить
Праведного угольку.
Как я совсем неловок,
Когда во мне
Почтенные невдомеки, -
Что родину я совсем уж крепко чту.
Я иногда себя прощаю,
Когда мне совсем невмоготу…
Я любовь свою скрываю, -
В небе чистом
Я чувств своих не пойму.
Как рано возникла во мне
Эта таинственная вечерняя
Экзотика, -
Черника с сахаром в крепком джеме,
Счастливый, на детской ложке
Крыжопель, -
И в ладошке,
Затерянной в темноте,
Три шарика замороженной
Смородины…
Родина рядом, не обидит заблудившегося
Распростертая родина…
Я ухожу в ритм неизменного
Болеро, -
Он неожиданно возникает
И возвышенно сникает…
Течет и кружится в весенних
Потоках.
На моем потолке, -
В одной из самых небольших
Комнаток потустороннего мира…
Вселенная - сегодня во всех моих
Белых комнатах, -
Они на короткой ноге
Устроили себя
В пионерских лагерях, - памятниках
От одного ватного зайчика
До другого зубастого,
Который всегда во мне хранится
Бесконечным маятником, -
До чего же наглы все
Мультипликационные зайцы.
Как же я буду завтра жить, -
Говорить, возможно, тужить
Со своим непатриотическим лицом…
Ликом невидимым,
Ликом из-под полы,
Лицом мнимым
Из-под взгляда в суровой поволоке.
Полем, -
Идти, задыхаясь под небом,
Совсем невозможно…
Поле дышит моими жабрами, -
Я их позаимствовал из
Самого северного моря, -
Из тех глубин собственного горя,
Которое не может меня
Спать уложить…
Меня невозможно выбросить
На полдороге, -
Я там однозначно сдохну.
Не выдохнусь, -
Я найдусь совсем обязательно
На другой чужой дороге сполна.
Я найдусь в далеких краях,
В братских семейных паях,
И в то же время – потеряюсь
Тут же, без промедлений,
В самом себе, в вас,
Мои незабвенные братцы.
Я обязательно потеряюсь,
Я обязательно найдусь…
Чуть позже – в своих авансах,
В ваших дружеских небесах.
Без рук дружеских невозможно жить,
Проявляя себя в любви и правде,
Я планирую на их небесах,
Чту своих друзей в своем сердце отрадном.