По белому снегу, пушистому снегу, где тропочка вьётся ужом,
Мы шли, пробираясь, и в сонную негу был сумрачный лес погружён.
Снежок, точно вафля, хрустел под ногами...
Запутавшись в ветках берёз,
На небе вечернем все ярче мигала звезда, предвещая мороз.
Но вот расступились березы и ели, открыв горизонт, и вдали
За полем заснеженным мы разглядели домов деревенских огни!
И каждый вздохнул, о ночлеге мечтая, где печки живое тепло,
И кружка горячего крепкого чая... но снегом тропу замело.
Мы шли через поле, и месяц двурогий за нами, как лодочка, плыл...
- Тук-тук! - Постучались мы в дом у дороги. Хозяин нам дверь отворил.
Деревня бедна, но хозяин радушен. Хозяйка, оставив дела,
Накрыла для нас незатейливый ужин, затем собрала со стола,
Достала тулуп и тугие подушки: - А ну, залезайте на печь!
Поставила тесто в дубовой кадушке, чтоб хлеба к обеду испечь.
Вот все успокоились мало-помалу, сомлев от еды и вина.
Пушистая, теплая, как одеяло, окутала нас тишина...
На жаркой перине, ворочаясь сонно, хозяин за стенкой храпел,
И ходики тикали так монотонно, и снег за окошком летел.
Как сладко дремать под овчиною старой, в неё завернувшись ловчей!
Над кадкой вздымается тяжко опара, созревшая для калачей.
А утром - чаёк из надтреснутой кружки, а к чаю - кусок пирога.
И можно остаться на печке в избушке, пока не утихнет пурга.
В медвежьем углу, окружённом лесами, на зимнюю спячку залечь,
Где хлебы пекут, запрягаются сани, где топится русская печь!
Где время течет, как река луговая: привольно, неспешно, легко!
Хлопочет хозяйка, на стол подавая оладушки, мёд, молоко...
Здесь гостя не станут томить у порога, здесь путнику рады помочь.
Не зря постучались мы в дом у дороги в холодную зимнюю ночь!..