Смрадным духом над землею повеяло,
Злая нечисть повылазила со всех сторон,
Жрет в три горла и куражится весело,
А снаружи ветра свист да галдеж ворон,
Изгаляются в напраслине кикиморы,
Леший тропы да дороги заплел узлом,
Стал Горыныч-змей опорой и лидером
И без спросу взгромоздился на царский трон.
Сжил со свету он былинных богатырей,
А дружиною назвал тьму разбойничью
И становится она с каждым днем наглей,
Ненасытней с каждым часом, беспокойнее.
Поперек разбоя слова сказать нельзя -
Руки в гору, глазки в пол и сопи, молчи...
Но негаданно проведал о беде Илья
И, кряхтя, поднялся с теплой родной печи.
"Ишь, затеяли, вражины, беспредел творить!
Видно, думают, суда и управы нет...
Слава Богу, я пока еще не инвалид -
Живо нечисти любой преломлю хребет!
Сам не справлюсь - так поддержит меня народ..."
Нацепил на пояс меч, оседлал коня
И подался, помолясь, в дальний свой поход
Истреблять по мере силы с земли сорняк.
Едет лесом, едет полем сквозь всю страну -
С каждым шагом на душе у него больней:
Есть весомые причины у Ильи взгрустнуть,
Ведь народа, вроде, много, но нет людей...
Кто лежит, опившись брагой, кто к сохе прирос
Их одно объединяет: в ледяных глазах
Сервов, сеющих пшеницу, рожь, ячмень, овес
Лишь покорность, безнадега, грусть, тоска и страх.
А на каждой сотне метров сарацин стоит
При нагайке, сабле острой, а иной - с ружьем,
Подгоняет, как скотину, бедолаг бандит:
"Горсть тебе, а остальное, что взрастишь, мое!"
Вознамерился Илюша сарацинов сечь,
Но крестьяне заслонили их живой стеной:
"Убери, кричат, несчастный, ты копье и меч!
Или истины не знаешь верной, прописной?
Сарацина не убить - он живуч, как червь:
Где падет - там сразу четверо с земли встают
И тогда с овчину небо от встречных мер!
Что ж... Поборы - их забота, ну а наша - труд!
Сарацины добрых много сотворили дел,
Защищая нас от армии лесных волков!"
И, несолоно хлебавши, на Каурку сел
Славный витязь, сплюнул желчно и был таков.
Долго ль, коротко ль скакал - доехал до реки.
Видит странную картину в голубых волнах,
Как по тонущей галере мельтешат гребцы,
Разбирая гвозди, щепу и подобный хлам,
Что пока еще не полностью залит водой -
Кто по пояс, кто по шею, кто уже утоп,
Словно этот скарб убогий заберут с собой,
Словно каждый справил загодя с карманом гроб.
Юркой щукой у галеры кружит Водяной,
Зазевавшихся хватает, волочет на дно.
И хотел его Илюша поразить стрелой,
Но раздался дружный вопль гибнущих рабов:
"Водяного ты не трогай - он уже, как брат:
При отцах и дедах наших воды бороздил,
Без него, не ровен час, придет какой пират
Или хуже - иноземный ящер крокодил!"
Вот доехал до столицы наш лихой буян,
Что похожа стала живо на могильный склеп,
Видит - нищий у ворот простирает длань
И блажит: "Подай, прохожий, старику на хлеб!"
Стал сурово вопрошать сбируна молодец,
Приподняв слегка за шиворот одной рукой:
"Как же это получается, скажи, отец,
Что народ за благо принял пытки и разбой?!
Что кикиморы да Леший нынче стали знать,
Что поганый Водяной реку сторожит?!"
И ответил побирушка: "Тебе ль не знать?
Нам же издревле завещана такая жизнь...
Испокон веков Горыныч был у нас царем -
Память, что ли, растерял иль поплыл умом?
Мы историей гордимся - все идет путем
В государстве ненаглядном, сильном, развитом!
Нет сомнений - нами правит превосходный царь
Хоть, конечно, на обед и пожирает баб,
Да собрал вокруг себя без счета гнусных харь...
Прихотливых не понять низам его забав!
Кто-то скажет, что правитель чересчур суров,
Но зато дрожат соседи от его мощей -
Уважают нас за скрип стальных его зубов.
Лучше так, чем из-за моря явится Кощей!
Там, гутарят, люди курят одолень-траву
И от девки мужика там не отличишь,
Предпочли мужей ученых ведам, колдовству...
Нет, уволь! Привычней Змею носить харчи!"
А тем временем к Илюше со всех копыт
Подбежал рогатый, серый, в шерсти гонец:
"Государь наш, что сиянием небес умыт,
Предлагает Вам, любезный, посетить дворец!"
И вошел Илья с опаскою в Колонный зал:
"Не напали, не связали... Так чего же ждать?!
Не проблема! Разберемся - не таких видал!
Берегись теперь, проклятый мерзкий супостат!"
В зале трон - искусств изысканных образец,
А на троне Змей трехглавый смотрит в никуда.
Ухватился было витязь за кладенец,
Но Горыныч улыбается во все три рта:
"Заходи и будь, как дома, дорогой Илья!
Живо спрячь свою железку - ни к чему она:
Если б мне мечей бояться - скинут, подсидят,
Без правителя останется твоя страна!
Ты чего, чудак, завелся? Я не люб тебе?
Али силушку в руках некуда девать?
Где искать намеревался помощи в борьбе?
Из кого собрать планировал святую рать?
Пуще смерти перемены дураков страшат -
Лучше в омут с Водяным, волкодлаку в пасть!
Водки вечером затарят в погребке ушат -
Вот и счастье! Вот за это люди любят власть!
Я годами выжимал из них свободы дух,
Пьяным медом люд поил, чтоб осоловел...
Хорошо живет на свете этом Винни Пух -
Что не жить, когда одни опилки в голове?
Винни Пухи чтут стабильность экономики,
О которой им без устали кричат с трибун,
Им для гордости остались лишь покойники...
Так кого, сказал, хотел ты совратить на бунт?
Между тем, простые истины диктует Бог:
Зачморить чморя не впадлу, а сильнейший прав,
Ты сегодня, а я завтра... И кому б помог
Ты, лишив сейчас правительство законных глав?
Так что ехай-ка, Илюша от греха домой,
Чернь не стоит баламутить, ради всех Святых!
Вот, подарки дорогие захвати с собой
В знак признания Отчизною заслуг твоих!"
И спускается с крыльца богатырь Илья,
Во дворе уже телега: злато да меха,
Сарацины рядом с ней навытяжку стоят...
Вот и любо! Что же попусту мечом махать?!
Он взобрался на телегу, шевельнул кнутом,
И рванул Каурка с места, не щадя подков,
По дороге, что вела назад в родимый дом
Мимо сервов, мимо нищих, мимо стариков.
Лишь единожды Илья Каурку осадил -
Крякнув, выбросил в болото ненужный меч...
Ну а дома выпил чарку, ставеньки закрыл
И с ухмылкой вороватой полез на печь.