Когда я открываю дверь в мой музейный мир, навстречу мне вспыхивает белоснежная занавеска, обдавая запахом старых фотографий, запахом другой жизни, в которой, быть может, мне было бы и уютнее, и комфортнее.
Жизнь не стоит на месте. Она проносится мимо со скоростью десяти Сапсанов, и я едва успеваю дышать в ее воздушных потоках. А мне так хочется нажать на паузу..... и смотреть, как колышется белоснежная занавеска, и слушать звуки арию Далилы К. Сен-Санса, и бесконечно разглядывать эти потрясающие лица.. давно умерших людей, чья жизнь вдруг заглядывает мне в душу со старых фотографий и писем.
Я принадлежу прошлому. Я из тех, кто может скоротать век в войлочных тапочках, роясь в каких-нибудь музейных фондах и веря.. свято веря в то, что это большое и очень важное дело. И мне будет хорошо закрывать глаза и видеть, как по музейным залам какой-нибудь старинной усадьбы бегут маленькие ножки, обтянутые чулочками, и кто-то лохматый, сбежавший от бонны или няньки, с хохотом вываливается в сад и долго-долго еще мелькает белым пятном между липами... а из гостиной льются звуки фортепьяно и тянет настоящим трубочным табаком: таким густым и сладко-пряным. И может быть на одно мгновение мне покажется, что и я прожила эту жизнь - неспешную, прозрачную...как звуки музыки, как падение снега, как неторопливый шорох дождя…
Мне очень неуютно в вашем настоящем. Оно непрерывно ранит меня и не позволяет насладиться редкими моментами красоты, когда вспыхивает белоснежная занавеска и звучит Сен-Санс....и только застынешь, замрешь, вбирая в себя это мгновение - раздается звонок внутреннего телефона, и вот я опять понадобилась зачем-то кому-то, и вот надо куда-то лететь сломя голову, срочно сделать то, что должно быть готово позавчера. И я вздыхаю, и надеваю привычную маску и оставляю свое тихое "Я" 19 века в моем музейном раю и бегу дальше..... дальше жить....
Каждый что-то слышал про Веру Алексеевну, но никто ничего о ней не знает....