В каждом новом из созданных ей миров,
Соблазняемый сотни раз,
Он вдыхал запах желтых, сухих цветов,
С солью смешанных жгучих фраз.
Арабесками травы на глубине, -
Опускается вниз лицом
К городам, что осели песком на дне, -
Тишина и покой, - шалом.
Что саргассума пряди, - в теченье вод
Чуть колышутся, - не смотри.
Корабли в толще ила, запретный плод -
Только часть из его пути.
Где изгибы губ, маракуйи сок
И распятьем тугая плоть.
Но восходит алой зари росток,
И он шепчет: прости, Господь.
...Обнажен и слаб, и песок в руках,
Снасть истлела на берегу, -
Вновь очнется в рванных, как сон, сетях,
Где миры её – миф, табу.