Все разменное – кроме билетов в небо и в глубь океанских волн –
Вот грош на медь, медь на зерно, а зерно в землю – и на потом
Потом и трудом – трудом и потом, дурной человечьей ротой, потреблением и молитвой
Врезаемся в историю и временной поток.
Но все не то – и не о том,
Пророк пустой, Гоморра и Содом, стекло и балки режут небо, как девственницы свои вены
Где мы?
Туман густой. На костре горим или уже тлеем? Где закат и был ли рассвет, что есть песчинка и что есть век…
А если нас – что самое страшное – нет?
Такое – сможем ли –
одолеем?
Небо. Веревки врезаются в руки и если дернуть сильнее – затянуть потуже,
То голову вскружит, как будто сжимается горло, а не запястье;
Ненастье – извечная гроза (простуда Зевса) – и от этого никуда не деться,
потому разряд прошибает тебя насквозь;
Время неслось – и будет нестись и впредь,
Земная твердь – пустое.
Оставь кувшин, который треснул.
Как в детстве, помнишь.
Я тебе руку протяну – дам – затяну в себя, как в море -
В капкан;
Все разменное. Я все (за тебя) отдам.
И когда-нибудь – в самый пустой и истлевший год
Останемся только мы:
Небо
И океан.