Когда тускнеют звёзды, и
вокруг почил этюд луны,
к окну прильну в часы сии –
из дола флейты мне слышны.
«Приди, приди, любовь моя!» –
те ноты, будто бы, поют.
«Приди, приди, любовь моя!» –
недолог лунности этюд.
Людскому слуху никогда
слова не будут так теплы,
как страстной речи полнота
звенящих нот из мглы.
Спешу я в руки лютню взять,
извлечь аккорды громко вмиг.
Иным дано ли их понять?
ОН знает их язык.
«К тебе иду, любовь моя! –
Я твой до света дня».
Слаба та сила звучных слов!
Тусклы оттенки полотна,
как тех аккордов зов.
Ему мелодия ясна.
Thomas Moore
Oft, when the watching stars grow pale,
And round me sleeps the moonlight scene,
To hear a flute through yonder vale
I from my casement lean.
"Come, come, my love!" each note then seems to say,
"Oh, come, my love! the night wears fast away!"
Never to mortal ear
Could words, tho' warm they be,
Speak Passion's language half so clear
As do those notes to me!
Then quick my own light lute I seek,
And strike the chords with loudest swell;
And, tho' they naught to others speak,
He knows their language well.
"I come, my love!" each note then seems to say,
"I come, my love! -- thine, thine till break of day."
Oh, weak the power of words,
The hues of painting dim,
Compar'd to what those simple chords
Then say and paint to him!