РАФАЭЛЬ АЛЬБЕРТИ (1902-1999)
Федерико Гарсиа ЛОРКЕ, поэту Гранады.
(Лето)
Где зимородок вьёт гнездо, туда,
отраду всем даря, струясь и пенясь,
как серебро живое, мчит вода,
напоминая горного оленя.
Таким потоком для меня всегда,
глотком желанным был ты, нет сомнений.
Бежит вода и поит города,
стремительно летит, не зная лени.
Приди ко мне! Тебя я буду ждать.
Надеюсь, что меня узнаешь ты -
я стану топольком на этом свете.
Своё позволь мне имя написать -
я распишусь на беге той воды,
которую назвал рекою ветер.
Перевёл с испанского Я.
ДРУГОЙ ВАРИАНТ МОЕГО ПОЭТИЧЕСКОГО
ПЕРЕВОДА РАФАЭЛЯ АЛЬБЕРТИ
Питьё неся и городам, и нивам,
низринь оленем пенистой воды,
чьи струи с высей гор летят, игривы,
где роют зимородки гнёзд ходы.
Несутся вскачь и наших грёз порывы.
Цветёт твой голос, как весной сады.
Я жду тебя, где в образе оливы
легко узнать меня сумеешь ты.
Позволь оставить имя в пене вод!
В стихах с тобой мы будем откровенны.
- Вернись,- тебя прошу который год,-
туда, откуда начал ты полёт,
олень по склонам гор бегущей пены,
король отрогов горных и высот!
Перевёл с испанского Я.
ПОДСТРОЧНЫЙ ПЕРЕВОД
Выходи , ты, который пьет поля и города,
превращенный в большого водяного оленя,
к морю прозрачных зорь ,
где зимородок замешивает гнездо;
и я буду ждать тебя , обессиленный,
превращенный в осоку , на высотах одиночества,
раненный воздухом и вызываемый твоим голосом,
единственным среди бурь.
Позволь написать , слабой холодной тростинке,
мое имя на этих бегущих водах,
что ветер,одинокий, зовет рекой.
Растворилось уже в твоем снеге мое имя,
возвращайся к своим горам терзающим,
олень из пены, король большой охоты.
***.
Бред какой-то. Лорке что ли он подражает? Занесло куда-то. Monterio вообще ни в одном словаре нет. Есть monteria большая охота.
ПЕРЕВОД БОРИСА ПАСТЕРНАКА:
минуя в беге города и веси,
спустись оленем пенных горных вод
на солнцепёк приморского безлесья,
где только зимородок гнёзда вьёт.
И я, заждавшись, как небесной манны,
глотка живого с ледяных высот,
из камышей солёного лимана
тростинкой брошусь в твой водоворот.
И на ручье, который взял начало
из шалой глыбы снежного обвала,
свои инициалы напишу.
А ты, как пар сквозной и одинокий,
осоки запись растворив в потоке,
вернись к горам, и дубу, и плющу.
Сколько отсебятин у переводчика,который выдумал и плющ, и дуб, и какую-то запись осоки, шалую глыбу обвала, инициалы вместо имени, ручей и водоворот, солёный лиман и небесную манну, солнцепёк безлесья... Ничего подобного в испанском сонете нет.