Замолчали бы лучше той summa summarum провидцы,
Сапожищем поправшие совесть поэта и честь!
Возвращаются с юга домой перелётные птицы,
А Россия останется прежней, такою, как есть.
Отдавали последнюю корку российские люди,
Поднимали окраины, верили: злато пшениц
Никогда не заглушат червиво-сорнячные блудни,
Прораставшие оком незрячим заморских гробниц.
Тишину нарушают не крики – привычные взрывы,
В кровь разбитый кулак о фарфоровость "глиняных скул" –
Над осколками мельниц попутного ветра порывы
И подправленный временем чей-то просиженный стул.
Разомлевшие в грёзах, растленные сказочным веком,
Впопыхах собираясь по трупам в Европу войти –
Нет, не тварью господней – вершится подел человеком –
Не прообразом божьим – самим по себе на пути.
А иначе зачем заключают в объятия войны?
И скрипит на обломках любви поэтический мир...
Мы духовного прошлого в будущем вряд ли достойны,
Если нам по душе козлоногий, хвостатый Сатир,
Прикрываясь святынью по строкам, под строками скачет –
Недостойно-достойных оваций срываемый куш –
„Кто там вещий Олег?“ Ярославна в бузудержном плаче:
«А история как же?!» - Наверное, сущая чушь.
По реке, заболоченным берегом или по топям
Разбрелись Православьем помазанные гусляры –
На крови ли в крови, словно грязное, прошлое топим.
Нет, не лекари-дятлы – по дереву бьют топоры.