Мой старый друг, я ничего не слышу.
Я заболел и в этой тишине
Мне чудится, что стали легче крыши,
Что пол дощатый опостылел мне,
Что лапы кошек нежности подобны,
Что колесо лишь движется вперед
И сумрак ночи надо мною согнут
Гвоздём проросшим сквозь больную плоть.
Я заболел и в этом нет сомнений.
Я вижу тьму с отчетливостью льва.
И сто шагов на согнутых коленях
Меня ведут в оцепенении к вам.
Меня тревожит скорость угасания,
Движение стрелок, загнанных в петлю
И память, что теряет очертания,
И голос, что услышать не могу.
Мой старый друг, позвольте мне потрогать
Ваш бледный лик, застывший надо мной
Мне предстоит тяжёлая дорога,
Я так спешу расстаться с тишиной.
Я преступил законы мироздания,
Коленопреклоненной пред сухой
Костлявой смертью. Дабы в ожидании
Рождается смирение и покой.