ПЕРЕСКАЗКА ПРО ПЕРЕСТРОЙКУ
Памфлет времён Горбачева
Запирай на все задвижки,
Примостимся у огня…
Хорошо горят дровишки
В русской печке у меня.
За окном пурга и темень,
Как в далёкой старине,
Вот и тянет к древней теме,
Что ж, пора начать бы мне.
Только, чур, не придираться –
Я не нас беру в пример:
Ведь живём мы с вами, братцы,
В эсэсэр как в эсэсэр.
Ну так вот…
Двенадцать ночи.
Жутко стонет мрачный лес.
Кличет с дуба что есть мочи
Злую силу Главный бес.
Нынче – Пленум (шабаш, то есть)
У нечистых той страны.
Жили год к нему готовясь
Пекла дочери-сыны.
Зло и злобу в людях сея,
Поливали желчью всход.
Стал взрослее и бесее
Каждый бес за этот год.
Что ж вопит главнейший снова,
Рассыпая искры глаз?
Нет Хромого.
Нет Косого…
«Отыскать!!!» - даёт приказ.
Засвистело. Застонало…
Полетела рать паскуд.
Много ль минуло иль мало,
Но Хромого волокут.
«Не казни! –
Вскричал увечный. –
Много дров я наломал.
Выполняя план свой встречный,
В переплёт я сам попал:
Так за мною медицина
В этот раз закреплена.
Мне родней отца и сына
Целый год была она.
Посмотри –
В слезах Европа.
Чуть не каждый мною сыт.
Гланды режем через попу,
Через рот – аппендицит…
Всё я делал, как учили,
Сам теперь тому не рад:
Анадысь меня схватили
И – в больницу, в Ленинград.
Мол, у нас хромать негоже
(Тут заплакал старый бес) –
И культю пилить…
О, боже!..
Подгоняли под протез…»
Выпив рюмку политуры,
Главный рыкнул: «что же, бес,
Видно, ты в номенклатуру
По случайности пролез» …
Тут нужна мне передышка
(Может ты и мне плеснёшь?!).
Ленинград, конечно, слишком,
Только он для рифмы всё ж,
А история с чертями
Из других и стран, и сфер.
Ведь живём мы, братцы, с вами
В эсэсэр как в эсэсэр…
Ну так вот…
Мороз крепчает,
Время шабаш открывать.
Главный злобно дуб качает:
«Где Косой, едрёна мать?!»
Застонало. Засвистело.
Не прошло и двух минут,
Стая бесов полетела
И Косой уж тут как тут.
«Не казни! –
Косой взмолился
И в сугроб рогами – бух! –
Я над душами трудился
По-ударному, за двух.
Отучил людей от песен,
Научил их врать и красть.
Быт плакатами завесил,
К хвастовству посеял страсть.
Ослепил сердца я напрочь.
Там теперь такой уют! –
Самогонку хлещут на ночь,
По утрам червивку пьют.
Анадысь я телек зырю:
Сексы-пексы, пляски…
Класс!
Тут детишки сзади гирей
Между рог по тыкве – рраз!
Всё я делал, как учили,
Сам теперь тому не рад:
Руки-ноги мне скрутили,
Притащили в детский сад.
Говорят:
«Сейчас мы в жмурки
Поиграем – и домой…»
Вилкой глаз кололи, урки…
Так что я теперь слепой…»
Выпив рюмку политуры,
Говорит тогда Главарь:
«Люди – крепкие натуры,
Победят любую тварь.
Рви на части вас иль вешай –
То лишусь ватаги всей:
Стал давно бездомным Леший,
Отощал в селе Кащей…
Зло творить – себе дороже.
Чем играть всю жизнь с огнём,
Поменяем лучше рожи,
Завтра в ангелы пойдём!..»
Нам теперича бояться
Больше нечего в ночи…
Что-то в кружках пусто, братцы,
И огонь погас в печи?
Вы не верьте в наважденья.
Нам вообще не нужно вер,
Ведь живём мы от рожденья
В эсэсэр как в эсэсэр.
1989