1я публикация части 15й на Стихи ру 2018 01 24
(1й,2й,3й,4й,5й,6й,7й,8й,9й частей – 2017 12 11, 12, 13, 14, 15, 16, 19, 23, 28; 10й, 11й, 12й, 13й, 14й - 2018 01 11, 16, 18, 19, 20)
Если вы читаете текст повторно,
он может быть уже немного другим -
т.е. точечно или фрагментарно
изменён, дополнен, сокращён,
найденные ошибки исправлены и т.д.
См. выше дату "ближайшей редакции".
Лидия Кузьмина-Сапогова
СИЛА СЛОВА ВО БЛАГО И НА ГИБЕЛЬ – часть 15 («О меньших братьях»)
«Да здравствует право читать,
Да здравствует право писать.
Правдивой страницы
Лишь тот и боится,
Кто вынужден правду скрывать».
Роберт Бёрнс
"За тех, кто далеко"
))))))) Повторю (немного изменив)
"предварение" из предыдущих деcяти частей –
для тех, кто их не видел.
_____Начало:
вступление, объяснения –
в трёх предыдущих публикациях:
*«Автор Галина Гостева - тема Тотальный диктант-2017
(1я публикация на Проза и Стихи ру 2017 03 17)
и
**«О тотальном диктанте 2018 – и не только – 1»
***… и «… - 2»
(1я публикация частей 1й и 2й на Проза и Стихи ру 2017 12 09)
_____ Название:
из моего прошлогоднего
рифмованного опуса
«Пейто – богиня убеждения».
Текст с комментариями есть на страницах.
На Стихи ру – отдельно,
на Проза ру – совместно с «Апостериори».
(Для меня там главное –
шедевр Ивана Андреевича Крылова
«СОЧИНИТЕЛЬ И РАЗБОЙНИК»)
_____Содержание:
произвольная подборка
«о языке»,
его возможностях -
в широком смысле.
Не только миницитат – но фрагментов, отрывков, а коротких произведений и целиком),
интересных и - являющих собой «великолепные образцы» (по мне).
+ факты, рассказы, мнения, комментарии, «умозлоключения» (не только мои).
От анекдотов и прочих забавностей – до…
Планирую несколько частей.
Иногда «общего плана», иногда сужая тему.
.
_____Решила не ждать новых писем от организаторов ТД - как повода:
материал есть, мариновать его незачем.
Ничего разособенного:
многое вы знаете, конечно –
но кое-что, возможно, забыли,
а то и прочтёте впервые.
_____Подбирать стараюсь не из «самых известных».
Но делаю исключения.
И даже повторы: кое-что приводила в прежних публикациях по разным поводам –
но там вы можете не увидеть.
Если в этом цикле уместно – то (даже для читавших прежнее) повторение, думаю, оправдано.
_____Ключевые слова:
интерес,
знание,
раздумья.
* NB
Мнение «говорящего» (т.е. цитируемого)
с моим совпадает не всегда.
Иногда – просто представляет интерес - разного рода.
______ На страницах помещу всё «наэтотемное» в отдельную папку.
_____ Сейчас публикую подборки «на скорую руку», поддавшись порыву - увлекло, захватило.
Временно отвлекло и от собственных черновиков, даже почти готовых к публикации.
Охота пуще неволи – это так!
__ Не претендую на «полное раскрытие темы» - лишь затрагиваю.
План:
вернуться и «улучшить» по возможности (в нынешнем варианте выбирала из вспомнившегося по теме сразу) - добавлю, поменяю.
Так хотелось бы… время покажет.
_____ Прошу прощения за возможные «ляпы».
Буду исправлять по мере обнаружения.
** NB ещё раз:
вынуждена подчеркнуть
ввиду несладкого опыта. ___________ Материал в предлагаемой форме –
на любителя, да.
И по объёму тоже – велик, согласна.
Но пишу для тех,
кому всё равно будет интересно,
не вижу смысла «усреднять для удобочитания» –
потому что сама такое читала бы.
Портал позволяет вольность изложения, без оглядки на формат – для меня это бесценно.
))))))) Пожалуйста,
если такая «подача»
вам не по вкусу –
просто не читайте. )))))))
_________________ №№ 136 – 150
________О «братьях наших меньших»
написано мнооого:
познавательно, забавно, поучительно, грустно… и по-настоящему трагично.
Как бы то ни было, мы – «в одной лодке». Жизнь – сосуществование.
Претензии на корону царя природы? А как насчёт оснований? Цари бывают разные…
__(Совсем не по этому поводу, но вспоминается совет о себе возомнившему:
«Гордый профиль, твердый шаг,
Со спины - дак чистый шах!
Только сдвинь корону набок,
Чтоб не висла на ушах»!..)- из Леонида Филатова)
__ По отношению к тем, кто слабее, можно ооооочень много понять о человеке. Это серьёзная, надёжная проба.
_______ Первыми вспоминаются (мне):
Сетон-Томпсон, Лондон, Даррелл, Пришвин, Паустовский, Бианки – но они толькощ открывают список прекрасных, «сочувствующих» авторов и творений их.
________ Не разделяю материал на «для детей – для взрослых».
Взрослым стоит читать и то, и другое – лучшие образцы.
Стоит читать – и рассказывать детям.
______ Например, Сашу Черного:
«Что ты тискаешь утенка?
Он малыш, а ты — большой.
Ишь, задравши головенку,
Рвется прочь он всей душой…
Ты представь такую штуку, —
Если б толстый бегемот
Захотел с тобой от скуки
Поиграть бы в свой черед?
Взял тебя бы крепко в лапу,
Языком бы стал лизать,
Ух, как стал бы звать ты папу,
И брыкаться, и кричать!..
Ты снеси утенка к утке,
Пусть идет купаться в пруд,—
Лапы мальчика не шутка,
Чуть притиснешь — и капут».
____________ А может,
эти слова Игоря Северянина напомнят о схожем случае в жизни вашей? :
«В парке плакала девочка: «Посмотри-ка ты,
папочка
У хорошенькой ласточки переломлена
лапочка, —
Я возьму птицу бедную и в платочек
укутаю...»
И отец призадумался, потрясенный минутою,
И простил все грядущие и капризы и шалости
Милой маленькой дочери,
зарыдавшей от жалости».
_______________ Сергей Есенин, пронзительно:
«И на этой на земле угрюмой
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве,
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове».
_______________ Его же:
«Грубым дается радость,
Нежным дается печаль.
Мне ничего не надо,
Мне никого не жаль.
Жаль мне себя немного,
Жалко бездомных собак,
Эта прямая дорога
Меня привела в кабак.
Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
Иль я не сын страны?
Каждый из нас закладывал
За рюмку свои штаны.
Мутно гляжу на окна,
В сердце тоска и зной.
Катится, в солнце измокнув,
Улица передо мной.
На улице мальчик сопливый.
Воздух поджарен и сух.
Мальчик такой счастливый
И ковыряет в носу.
Ковыряй, ковыряй, мой милый,
Суй туда палец весь,
Только вот с эфтой силой
В душу свою не лезь.
Я уж готов… Я робкий…
Глянь на бутылок рать!
Я собираю пробки —
Душу мою затыкать».
1923
________Не знаю, первым ли Есенин назвал их меньшими братьями. И меньшие ли они?
Сейчас – зависимые…
(Здесь не упоминаю кошек и собак – про них отдельно.
Они почти люди – и даже… )
__________________________ № 136 Очень известное.
Но привожу – здесь суть отношения.
Владимир Высоцкий «Песенка про мангустов»
"Змеи, змеи кругом - будь им пусто!" -
Человек в исступленьи кричал, -
И позвал на подмогу мангуста.
Чтобы, значит, мангуст выручал.
И мангусты взялись за работу,
Не щадя ни себя, ни родных, -
Выходили они на охоту
Без отгулов и выходных.
И в пустынях, в степях и в пампасах
Даже дали наказ патрулям -
Игнорировать змей безопасных
И сводить ядовитых к нулям.
Приготовьтесь - сейчас будет грустно:
Человек появился тайком -
И поставил силки на мангуста,
Объявив его вредным зверьком.
Он наутро пришел - с ним собака -
И мангуста упрятал в мешок. -
А мангуст отбивался и плакал,
И кричал: "Я - полезный зверек!"
Но мангустов в порезах и ранах
Все швыряли в мешок - как грибы,
Одуревших от боли в капканах,
Ну, и от поворота судьбы.
И гадали они: в чем же дело -
Отчего нас несут на убой?
И сказал им мангуст престарелый
С перебитой передней ногой:
"Что козы в Бельгии съели капусту,
Воробьи - рис в Китае с полей,
А в Австралии злые мангусты
Истребили полезнейших змей.
Это вовсе не дивное диво:
Раньше были полезны, и вдруг
Оказалось, что слишком ретиво
Истребляли мангусты гадюк.
Вот за это им вышла награда
От расчетливых наших людей, -
Видно, люди не могут без яда,
Ну а значит - не могут без змей"...
И снова:
"Змеи, змеи кругом - будь им пусто!" -
Человек в исступленьи кричал, -
Снова звал на подмогу мангуста.
Чтобы, значит, мангуст выручал».
_________________________ № 137 Тоже очень известное.
Но кто сказал лучше? «Все мы немножко лошади»… И не только, не только лошади, конечно…
(Об этом напоминают и популярные ныне – до навязчивости - восточные гороскопы…)
Сто лет назад написано.
Владимир Маяковский «Хорошее отношение к лошадям»
«Били копыта. Пели будто:
— Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб. —
Ветром ошита,
льдом обута,
улица скользила.
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
— Лошадь упала! —
— Упала лошадь! —
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные...
Улица опрокинулась,
течет по-своему...
Подошел и вижу —
за каплищей каплища
по морде катится,
прячется в ше;рсти...
И какая-то общая
звериная тоска
плеща, вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
«Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте —
чего вы думаете, что вы их плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь».
Может быть
— старая —
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла;,
только
лошадь
рванулась,
встала на; ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И все ей казалось —
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило».
1918
_______________________ № 138 Глеб Скребицкий «От первых проталин».
Чудесная книга. И для детей, и для взрослых.
«— Ох, бедненький! — вздохнула мама.
— «А птица, говорит, такая умная, — продолжал рассказывать Михалыч, такая привязчивая. Если к ней относиться с любовью, она не отойдёт ни на шаг, так и будет следом, как собака, ходить. Летать наш попочка, к сожалению, не может, крыло давно уже сломано».
— Хорошо, что ты его взял, — одобрила мама.
— Я тоже так думаю, — сказал Михалыч. — Зачем ему там мучиться, если он никому не нужен. У нас, по крайней мере, вздохнёт свободно. Ишь как беднягу укачало в дороге!
Действительно, попугай дрожал, сидя на жёрдочке.
— Только как-то неловко вышло: такой дорогой подарок от совсем незнакомых людей, — сказала в раздумье мама, глядя на попугая и на красивую клетку, где он сидел.
— Ну, не совсем задаром, — ответил Михалыч. — Во-первых, то, что я сорок вёрст прокатился, тоже что-нибудь да стоит, а потом, я сказал, что хоть за клетку я должен расплатиться. Иначе и попугая не возьму.
— Сколько же она взяла? — сразу насторожилась мама.
— За пятнадцать рублей она её когда-то купила. Пятнадцать рублей я и отдал.
— Ну, этот подарок не очень дёшево обошёлся, — с явным неудовольствием ответила мама. — Да, забавная птичка… Однако пора всем спать. Если хочешь покушать, ужин тебя ждёт.
— Нет, я не голоден и сильно устал. Прямо спать лягу.
Очень не хотелось мне так скоро расставаться с попугаем. Но я увидел, что мама почему-то сделалась немножко не в духе, поэтому даже не попросил позволения перетащить клетку с птицей сейчас же в мою комнату.
— Алексей Михайлович верен себе, — ворчала, раздеваясь, мама, — всегда сумеет куда-нибудь свои денежки пристроить. Без этого ему и жизнь не в жизнь.
— Но ведь ты же сама сказала — нехорошо даром такой подарок брать? — не выдержав, возразил я.
— Спи, пожалуйста, не твоё дело! — рассердилась мама и продолжала ворчать: — Нет, каково! Целый день у больных просидел, а вместо гонорара попугая домой привёз да ещё сам же за него пятнадцать рублей заплатил!
Долго ещё мы с мамой никак не могли заснуть: я — от радости, мама — от негодования.
ВОТ ТАК СЮРПРИЗ!
Моё пробуждение было совсем необычным.
Я вскочил в полусне с кровати, не понимая, что происходит. За окном начинало светать. В комнате было ещё темновато, но мама тоже почему-то проснулась. В доме полнейшая тишина. И вдруг из кабинета Михалыча донёсся дикий, нечеловеческий крик.
Мы с мамой бросились туда. И что мы увидели?
На полу перед клеткой попугая сидел на корточках в нижнем белье Михалыч. Он растерянно повторял:
— Ну, что ты, ну, что тебе нужно? Перебудишь всех!
А попугай, весело поглядывая на него чёрным озорным глазком, приплясывал, сидя на жёрдочке.
В тот миг, когда мы с мамой вбежали, он приподнял свой великолепный ярко-жёлтый хохол и ещё раз издал ликующий крик. От этого крика мама заткнула уши, а я даже присел на пороге комнаты.
— Что он хочет, что ему нужно? — простонала, мама.
Попугай крикнул ещё разок.
— Ой, пусть только не орёт, я всё сделаю, что он захочет! — взмолилась она.
Мы бросились в столовую, принесли оттуда сахару, печенья, конфет.
Но попугай, видно, желал что-то совсем другое. Он сразу же до крови укусил маму за палец, когда она попыталась его угостить. А потом так заорал, что мы все в ужасе отскочили от клетки.
— Что ж теперь будет? — растерялась мама. — У меня сейчас начнётся мигрень.
— Может, попробовать его в сад вынести? — подумав, сказал Михалыч.
— А что, как он и там орать начнёт? Всех соседей разбудит. Не поймут ничего, решат, что у нас в саду кого-нибудь убивают.
— Но нужно же что-то делать! — раздражённо ответил Михалыч. — Отнесу попробую.
И мы двинулись в сад.
Впереди Михалыч, в ночных туфлях, в нижнем белье, нёс клетку с лихо танцующим попугаем; за Михалычем шла мама в капоте. Я тоже в очень лёгком туалете завершал шествие.
— Ну ты-то зачем идёшь? — недовольно обернулась ко мне мама.
— Мамочка, позволь, пожалуйста!..
— Ах, делайте что хотите! — махнула она рукой, спускаясь с террасы в сад.
Было раннее утро. Весь сад точно дымился в сизых клубах тумана. Зато вершины яблонь и груш уже ярко розовели, освещённые первыми лучами солнца. В кустах беззаботно чирикали воробьи.
Михалыч поставил клетку под старую яблоню и открыл дверцу:
— Вылезай, гадина!
Попугай не замедлил исполнить это, правда, не совсем любезное приглашение.
Он быстро вылез из клетки, оглянулся, чихнул. Видно, утренняя сырость ему не понравилась. Потом вперевалочку зашагал к яблоне и ловко, как акробат, стал карабкаться вверх по стволу, цепляясь за кору острыми когтями и помогая клювом.
Не прошло и двух-трёх минут — он был уже на верхушке. Там он от радости захлопал крыльями и» встречая восходящее солнце, издал такой потрясающий вопль, что сидевшие в кустах воробьи, как горох, посыпались в разные стороны.
В курятнике тревожно закудахтали куры, и в соседнем доме распахнулось окно.
— Ну, теперь осрамит на весь город! — охнула мама и, не оглядываясь, поспешила домой.
Мы с Михалычем грустно поплелись за ней следом.
Но, к великому нашему счастью, попугай больше кричать не стал, и мы, подождав ещё немного, разошлись по своим комнатам, чтобы соснуть ещё часок-другой.
В этот день я проснулся довольно поздно и сразу же спросил про попугая.
— Что-то молчит, — ответила мама. — Я уж боюсь в сад заглянуть. А то ну-ка увидит и опять орать начнёт.
Но мне не терпелось пойти взглянуть на своего попочку. Не такое уж это преступление, что он под утро немножко покричал. Может быть, ему сон дурной приснился или новое место не очень понравилось. А теперь огляделся как следует и больше не кричит.
Я уговорил маму, и мы вместе пошли навестить нашего весёлого баловника.
Вошли в калитку и обмерли. Мама даже глаза протёрла. Нет, это был не сон.
Вся земля под яблоней, на которой сидел попугай, была сплошь укрыта сброшенными уже спелыми яблоками. А сам виновник этого происшествия хлопотал на верхушке, добирая последние, ещё уцелевшие плоды.
Ловко перелезая с ветки на ветку, он подбирался к висевшему яблоку, срывал его своим мощным клювом, затем он брал его в лапку и выгрызал клювом с одной стороны из яблока мякоть. Потом доставал зёрнышки, с аппетитом их ел, а надкусанное яблоко бросал вниз на траву. Расправившись с одним плодом, он тут же направлялся к другому.
Результат его деятельности мы видели на земле.
— Проклятый! — с ненавистью прошептала мама, — Всю яблоню обобрал. Погубил все яблоки!
Но весёлый баловник отнёсся к маме совсем не так враждебно, как она к нему. Наоборот, он, видимо, соскучился сидеть один всё утро и очень обрадовался нашему приходу.
Глядя вниз на маму, он радостно захлопал крыльями и закричал: «Сюда, сюда, сюда!» — а потом нагнул головку и показал маме лапой, чтобы она почесала ему шею и головку.
Но мама была так огорчена гибелью всех яблок с любимой яблони, что даже не оценила это радушное приглашение.
— Мама, ты разве не слышишь, что он тебя к себе на яблоню приглашает, чтобы ты ему там головку почесала?
— Ну и полезай, если хочешь! — сурово ответила мама. И вдруг на лице её отразился ужас. — А что, если он по всему саду путешествовать начнёт! Этак он все яблони обработает, и яблочка не попробуешь.
Признаюсь, я тоже немножко огорчился. Что, если и вправду противный попка все яблоки оборвёт?
Пришёл из больницы Михалыч. Мама сразу же повела его в сад. Попугай трудился уже на втором дереве. Первое было окончательно обработано.
— Мда-а-а! — многозначительно протянул Михалыч. — Теперь понятно, почему эта проклятая старушонка так спешила его поскорее мне всучить.
— А ты ещё пятнадцать рублей ей за него приплатил! — не без ехидства добавила мама.
— Ах, оставь, пожалуйста, эти пятнадцать рублей! Я бы охотно ей и ещё приплатил, чтобы она этого чёрта назад забрала.
— Ну что ж, это дело, — встрепенулась мама. — Я сейчас схожу к ямщику Дагаеву и найму его. Пусть завтра же утром отвезёт эту милую птичку обратно…
До вечера попугай обобрал ещё две яблони. Но, когда начало темнеть, он спустился вниз и сам залез в свою клетку.
Этого мама только и ждала. Она заперла дверцу и торжественно принесла пленника домой.
Ночь он проспал спокойно, даже не подозревая того, какое путешествие его вновь ожидает.
Но едва забрезжил рассвет, попочка бодро проснулся и на весь дом заявил, что пора вставать и нести его в сад. Мама встала, встала и тётка Дарья, и они вдвоём отнесли клетку с попугаем к Дагаеву. А тот отвёз баловника к его прежним владельцам.
С попугаем мама послала и записку, в которой благодарила за подарок, но уверяла, что у нас слишком мала квартира, чтобы мы имели возможность забавляться такой милой птичкой.
Внизу мама приписала: «Клетку тоже возвращаем в целости и сохранности».
На следующее утро мама сходила к Дагаеву и спросила, нет ли ответа, не просили ли чего-нибудь передать.
— Нет! — отвечал возница. — Сама барыня, как увидела, что я птицу ей в дом несу, так расстроилась, так расстроилась, что даже и говорить со мной не захотела…
Вот и увезли у меня мой подарок, моего озорного попочку. А мне, признаться, всё-таки было жалко с ним расставаться».
__________________________ № 139 Два стихотворения Редьярда Киплинга
__________«Мировая с медведем»
«Ежегодно, схватив винтовки, белые люди идут
Маттианским проходом в долины поохотиться там и тут.
Ежегодно сопровождает беспечных белых людей
Матун, ужасный нищий, забинтованный до бровей.
Беззубый, безгубый, безносый, с разбитой речью, без глаз,
Прося у ворот подаянье, бормочет он свой рассказ —
Снова и снова все то же с утра до глубокой тьмы:
«Не заключайте мировой с Медведем, что ходит, как мы».
«Кремень был в моей винтовке, был порох насыпая в ствол
Когда я шел на медведя, на Адам-зада я шел.
Был последним мой взгляд на деревья, был последним на снег
мой взгляд,
Когда я шел на медведя полвека тому назад.
Я знал его время и пору, он — мой; и дерзок, и смел,
Он ночью в маисовом поле мой хлеб преспокойно ел.
Я знал его хитрость и силу, он — мой; и тихонько брал
Овец из моей овчарни, пока я крепко спал.
Из каменной пещеры, где гордых сосен ряд,
Тяжелый от обеда, бежал медведь Адам-зад,
Ворча, рыча, бушуя, вдоль голых диких скал.
Два перехода на север — и я его догнал.
Два перехода на север — к концу второго дня
Был мной настигнут Адам-зад, бегущий от меня.
Был заряд у меня в винтовке, был курок заранее взведен
Как человек, надо мною внезапно поднялся он.
Лапы сложив на молитву, чудовищен, страшен, космат,
Как будто меня умоляя, стоял медведь Адам-зад.
Я взглянул на тяжелое брюхо, и мне показался теперь
Каким-то ужасно жалким громадный, молящий зверь.
Чудесной жалостью тронут, не выстрелил я… С тех пор
Я не смотрел на женщин, с друзьями не вел разговор.
Подходил он все ближе и ближе, умоляющ, жалок и стар,
От лба и до подбородка распорол мне лицо удар…
Внезапно, безмолвно, дико железною лапой смят,
Перед ним я упал, безликий, полвека тому назад.
Я слышал его ворчанье, я слышал хруст ветвей,
Он темным годам оставил меня и жалости людей.
С ружьями новой системы идете вы, господа,
Я щупал, как их заряжают, они попадают всегда.
Удача — винтовкам белых, они приносят смерть,
Заплатите, и я покажу вам, что может сделать Медведь.
Мясо, как головешка, в морщинах, в шрамах, в узлах —
Матун, ужасный нищий, угощает на совесть и страх.
«Заберитесь в полдень в кустарник, его подымите там, —
Пусть он бушует и злится, идите за ним по пятам!
(Заплатите — надену повязку.) Наступает страшный миг,
Когда на дыбы он встанет, шатаясь, словно старик,
Когда на дыбы он встанет, человек и зверь зараз,
Когда он прикроет ярость и злобу свинячьих глаз,
Когда он сложит лапы, с поникшей головой.
Вот это минута смерти, минута Мировой».
Беззубый, безгубый, безносый, прося прохожих подать,
Матун, ужасный нищий, повторяет все то же опять.
Зажав меж колен винтовки, руки держа над огнем,
Беспечные белые люди заняты завтрашним днем.
Снова и снова все то же твердит он до поздней тьмы:
«Не заключайте мировой с Медведем, что ходит, как мы».
(Перевод А. Оношкович-Яцына)
____________ «Баллада о трёх котиколовах»
«В японском порте, где стоит
Священная гора,
У Блэкстрит Джо матросы пьют
С рассвета до утра.
Несется в город порта шум,
Ветер пену несет,
А в Йокагаме сползает отлив,
Обнажая мокрый песок.
В трактире у Циско ночью твердят,
Твердят и при свете дня
Про бой слепой у проклятых скал
Где "Балтику" в море "Сполох" прогнал,
А "Штральсунд" сражался с двумя.
Штыком и пулей утвержден, закон властей суров:
На котиков охоты нет у русских берегов.
Там разбивается прибой в окатанных камнях,
Песец голодный стережет беспечный молодняк.
Ревут седые секачи все лето напролет,
Но к югу уплывают прочь, почуя первый лед.
Зимой здесь отблески зарниц в угрюмых небесах,
Метель, торосы, вой песцов и неизбежный страх.
Ярится злобный ураган, но пусть он в скалы бьет,
С весной сюда вернется зверь, чтоб свой продолжить род.
У котика одна вина - густой и прочный мех,
И браконьер сюда плывет, чтоб грабить без помех.
Японец под себя гребет, украсть британец рад,
Американец-браконьер - жадней их во сто крат.
Подняв русский флаг продвигался "Сполох" (американский в чехле),
Наведена пушкой труба через борт - врага напугать во мгле.
Давно известны соперника три - "Балтика", "Штральсунд", "Сполох",
И рассказать, что с ними стряслось, да поможет мне Господь Бог.
Сегодня "Балтика" впереди - забойщики на песке
И котик, смерть свою ощутив, надсадно ревет в тоске.
Пятнадцать тысяч отборных шкур грузили в трюм как могли,
Но с наведенной, как пушка, трубой появился "Сполох" из мглы.
И жалко бросать драгоценный груз, и страшно бежать не успеть:
Уж лучше трусом чуть-чуть побыть, чем в Сибири цепями греметь.
Как заяц в кусты, про добычу забыв, "Балтика" скрылась в туман
И вот уж "Сполох" свои шлюпки спустил - на славу удался обман.
С размахом ворует у вора вор, когда хозяина нет,
Но тут дозорный увидел вдали крейсера силуэт.
Нацелены пушки с высоких бортов, крестовый полощется стяг,
Но дыма не видно из белой трубы - втихомолку подкрался враг.
Некогда время на якорь терять и, обрубив канат,
Испуганной птицей летит "Сполох" прочь от земли наугад.
(Суров к браконьеру русский закон и лучше с ним не шутить -
Уж лучше смерть от пули принять, чем в Сибири заживо сгнить.)
Успел "Сполох" пройти пару миль, только погони нет...
Вдруг чертыхнулся шкипер Том Холл - понял он в чем секрет.
"Сидит вор на воре в этих краях - ухо держи востро!
Не нам одним охота прибрать лежащее плохо добро.
На пушку взяли "Балтику" мы, пугая захватом в плен,
Но нас на той же козе прокатил грязный пес - Рубен Пэн.
Не пушки то вовсе, а два бревна, и флаг он чужой поднял...
Что ж, шутка Пэну почти удалась, но "Штральсунд" его я узнал:
Встречались мы в Балтиморе разок и в Бостоне пару раз,
Но на Командоры, Богом клянусь, пришел он в свой черный час.
Тот час, когда нас фальшивой трубой он решил напугать,
Еще не один промысловый сезон будет Пэн вспоминать.
Сейчас догоним "Балтику" мы, вернемся назад вместе с ней,
А там поглядим, сумеет ли Пэн устоять между двух огней."
И вот, разрывая на клочья туман, завыл браконьерский рог
И "Балтику", что бежала прочь, назад воротил "Сполох".
Забыв осторожность, входили в залив, спешили, боясь не успеть...
И вот услыхали, где прячется враг - о брашпиль гремела цепь.
Молча вложили патроны в стволы, замерли у бортов:
"Поделим шкуры на всех, Рубен Пэн, или ты к драке готов?"
В недоброй улыбке скривился Руб Пэн, схватил свежевальный нож:
"Коль хочешь шкур - приди и возьми, носам ты без шкуры уйдешь!
Товар, мною забранный, будет весь мой и в Эдо со мною уйдет,
А суд и закон осталисб южней сороковых широт!
На все четыре плыть стороны я отпускаю вас.
Ступайте. Мне нужно добычу грузить - дорог здесь каждый час."
Пальцы в ответ легли на курки, стволы легли на планширь,
Но, все покрывая густой пеленой, туман расползался вширь.
Не видно куда, по кому стрелять. Вслепую дрались они.
И лишь кое-где сквозь свинцовый туман вспыхивали огни.
По невидимой цели била картечь, все гуще туман нависал,
Но "Балтике" трое убиты уже и "Штральсунд" двоих потерял.
Когда ладони не видно своей, где спрятался враг пойми...
Но шорох иль стон, звук любой уловив, вслепую стреляли они.
Кто Бога, кто черта на помощь звал, кто Деву молил спасти,
Летящий из мглы смертельный заряд мимо просил пронести.
Слух насторожен, словно капкан, рот, словно дула срез,
Колени в палубу, локти в фальшборт - ставка большая в игре.
Когда на миг затихала пальба, лишь ветер свистео в снастях.
И мысли одни: "Если вдруг шевельнусь - первый выстрел в меня."
Но вот над морем пронесся стон, он рвал туман пред собой -
Смертельно раненный Рубен Пэн над своею плакал судьбой.
"В залив Фанди-Рейс нахлынет прилив, омоет вода валуны,
Но мне не увидеть больше прилив, как не увидеть волны,
Во Фриско уже не войду никогда, вернувшись из дальних морей,
И не различить мне сигнальных огней, не слышать гром якорей.
Тому, кто пулю в легких несет, выжить - пустые мечты,
Но суд непременно убийцу найдет: Том Холл, будешь вздернут ты!"
О релинг опершись стоял Томас Холл: "Кто человека поймет?
Ты сам говорил, что суд и закон южнее этих широт.
Ты сам нынче к Богу идешь на суд - готов за грехи ответ,
А я согласен всем бабам твоим передать твой последний привет."
Но наговору послушно ружье со "Штральсунда" бьет наугад
И сквозь туман Тома Холла в живот ударил картечи заряд.
Почуяв смерть, покачнулся Том Холл, вцепился руками в фальшборт
И простонал: "Погоди, Рубен Пэн, обоих прибрал нас черт...
Нашел Божий суд и меня, Рубен Пэн, пришел мой последний час.
И дьявола голос слышен уже - обоих он кличет нас.
Команды, отставить оружье к чертям, довольно дразнить вам смерть.
Мы отстреляли свое, дайте нам спокойно теперь умереть.
Эй там, на корме, я сказал - не стрелять! Самый малый назад!
Вас обогнав Томас Холл и Руб Пэн сегодня отправятся в Ад."
На волнах покачивались суда, стеною туман нависал.
И слышно, как в море капает кровь, но слова туман заглушал.
Шпангоут к шпангоуту шхуны стоят - дерево и металл.
И слышно, как трутся бортами суда, но слова туман заглушал.
Конец ощутив, закричал Рубен Пэн: "Я в море провел тридцать лет,
А смерть встречаю в кромешной мгле, конца и края ей нет!"
Пусть проклята будет работа моя, что жить позволяла мне,
Я в море погибель сумею принять, но только не в этой тьме.
Проклятый туман навалился пластом, давит горою на грудь.
Хоть бы ветер подул и прогнал чертов пар, чтоб мог я на море взглянуть."
Как будто услышал туман этот крик - лопнул, как парус в шторм.
Открылись и бухта, и котиков пляж, крутые гряды Командор.
На серый песок набегала волна, другая шла вслед за ней.
В забрезживший свет зверобои со шхун смотрели смерти бледней.
По палубным доскам всех трех судов стекали крови ручьи,
Сверкали гильзы среди мертвых тел, отражая солнца лучи.
От качки ворочались мертвецы, на миг оживая вдруг,
Другими глазами взглянули все на дело своих же рук.
Ветерок играл в обвисших снастях, вокруг плескалась вода,
Но свернут парус, недвижен штурвал. В дрейфе лежали суда.
Последний раз захрипел Рубен Пэн сквозь пробитую пулей грудь.
"Отмучился, - проговорил Томас Холл, - Пора и мне в дальний путь."
Наполнилось сердце жгучей тоской, глаза вечный сон смежал.
Зажав смертельную рану рукой, он, словно в бреду, шептал:
Заклятый враг мой - западный бриз - солнце сдувает с небес...
Приказ: кровь с палуб немедля отмыть и прочь от недобрых мест.
Загрузите котиков шкуры на борт - на всех поделите их.
Оставьте грызню - ни к чему умножать бремя грехов моих.
Отсюда в дорогу к родным берегам я не смогу пойти,
Моря исходил я вдоль-поперек, но гибну на полпути.
Из моря грехов и моря трудов путь мой увы недалек -
На мрачный и серый котиков пляж, но смоченный кровью песок.
Для вас я отметил на карте путь к Есиварского порта огням,
Пускай портовые шлюхи теперь помолятся за меня.
Не нужно мой труп волнам предавать, хоть я убийца и вор.
Хочу в песке, в могиле спать, как русский командор.
И Рубена Пэна заройте со мной - достойный противник он,
Не дайте рыбам и крабам морским тревожить наш вечный сон."
Последний маршрут иные пройдут,
Только забрезжит свет.
Путь недалек - в серый песок,
Как Беринг, зашиты в брезент.
Выверен план, наведен секстан -
Выйдем в конце концов
На зюйд-зюйд-вест, где Южный Крест
И созвездие Близнецов.
В сиянии звезд ясен и прост
Будет любому тот путь -
Старый вожак ведет свой косяк
На отмели отдохнуть.
Крошево льда, в небе звезда,
Над морем кита фонтан.
Ревут секачи, ветер в ночи
И снеговой буран.
Кружит пурга в небе снега -
Русский закон суров.
Георгий Святой и Павел Святой
Край берегут от врагов.
Сквозь ураган, через туман
Из сезона в сезон идут
Шхуны вдали от обжитой земли
На нелегкий опасный труд
И лишь в Йокагаме снова твердят
Сквозь смрад, при чадящих огнях
Про бой слепой у проклятых скал
Где "Балтику" в море "Сполох" пргнал,
А "Штральсунд" бился с двумя».
____________________________________ № 140 Уолтер Де Ла Мер «Кря»!
«Утка, белее, чем молоко,
С глазами как два фонаря,
По тихому озеру важно плывет
И говорит: "КРЯ!"
Она плывет в прозрачной воде
И, углядев пескаря,
Долго еще наблюдает за ним
И говорит: "КРЯ!"
Когда же Молли под ивой ждет,
Что б дать ей кусок сухаря,
Она украдкой на Молли глядит
И говорит: "КРЯ!"
Потом, почистив о перья клюв,
Желтей желтизны янтаря,
Идет, переваливаясь, домой
И говорит: "КРЯ!"
_____________________ № 141 Борис Житков «Про обезьянку"
«Мне было двенадцать лет, и я учился в школе. Раз на перемене подходит ко мне товарищ мой Юхименко и говорит:
- Хочешь, я тебе обезьянку дам?
Я не поверил - думал, он мне сейчас штуку какую-нибудь устроит, так что искры из глаз посыплются, и скажет: вот это и есть "обезьянка". Не таковский я.
…
Вот раз в воскресенье пришли в гости девочки. Сели завтракать. Яшка смирно сидел у меня за пазухой, и его совсем не было заметно. Под конец раздали конфеты. Только я стал первую разворачивать, вдруг из-за пазухи, прямо из моего живота, вытянулась мохнатая ручка, ухватила конфету и назад. Девочки взвизгнули от страха. А это Яшка услышал, что бумагой шелестят, и догадался, что едят конфеты. А я девочкам говорю: "Это у меня третья рука; я этой рукой прямо в живот конфеты сую, чтоб долго не возиться". Но уж все догадались, что это обезьянка, и из-под куртки слышно было, как хрустит конфета: это Яшка грыз и чавкал, как будто я животом жую.
Яшка долго злился на отца. Примирился Яшка с ним из-за конфет. Отец мой как раз бросил курить и вместо папирос носил в портсигаре маленькие конфетки. И каждый раз после обеда отец открывал тугую крышку портсигара большим пальцем, ногтем, и доставал конфетки. Яшка тут как тут: сидит на коленях и ждёт - ёрзает, тянется. Вот отец раз и отдал весь портсигар Яшке; Яшка взял его в руку, а другой рукой, совершенно как мой отец, стал подковыривать большим пальцем крышку. Пальчик у него маленький, а крышка тугая и плотная, и ничего не выходит у Яшеньки. Он завыл с досады. А конфеты брякают. Тогда Яшка схватил отца за большой палец и его ногтем, как стамеской, стал отковыривать крышку. Отца это рассмешило, он открыл крышку и поднёс портсигар Яшке. Яшка сразу запустил лапу, награбастал полную горсть, скорей в рот и бегом прочь. Не каждый же день такое счастье!
Был у нас знакомый доктор. Болтать любил - беда. Особенно за обедом. Все уж кончили, у него на тарелке всё простыло, тогда он только хватится поковыряет, наспех глотнёт два куска:
- Благодарю вас, я сыт.
Вот раз обедает он у нас, ткнул вилку в картошку и вилкой этой размахивает - говорит. Разошёлся - не унять. А Яша, вижу, по спинке стула поднимается, тихонько подкрался и сел у доктора за плечом. Доктор говорит:
- И понимаете, тут как раз... - И остановил вилку с картошкой возле уха - на один момент всего. Яшенька лапочкой тихонько за картошку и снял её с вилки - осторожно, как вор.
А доктор дальше:
- И представьте себе... - И тык пустой вилкой себе в рот. Сконфузился думал, стряхнул картошку, когда руками махал, оглядывается. А Яшки уж нет сидит в углу и прожевать картошку не может, всю глотку забил.
Доктор сам смеялся, а всё-таки обиделся на Яшку.
Яшке устроили в корзинке постель: с простыней, одеяльцем, подушкой. Но Яшка не хотел спать по-человечьи: всё наматывал на себя клубком и таким чучелом сидел всю ночь. Ему сшили платьице, зелёненькое, с пелеринкой, и стал он похож на стриженую девочку из приюта.
…
И как только началось ученье, я стал искать в классе, кому бы сплавить Яшку. Подыскал наконец товарища, отозвал в сторону и сказал:
- Хочешь, я тебе обезьянку подарю? Живую».
__________________________ № 142 Александр Блок «Ворона»
«Вот ворона на крыше покатой
Так с зимы и осталась лохматой…
А уж в воздухе — вешние звоны,
Даже дух занялся у вороны…
Вдруг запрыгала в бок глупым скоком,
Вниз на землю глядит она боком:
Что белеет под нежною травкой?
Вот желтеют под серою лавкой
Прошлогодние мокрые стружки…
Это все у вороны — игрушки.
И уж так-то ворона довольна,
Что весна, и дышать ей привольно»!..
_____________________________ №143 Илья Сельвинский «Акула»
«У акулы плечи, словно струи,
Светятся в голубоватой глуби;
У акулы маленькие губы,
Сложенные будто в поцелуе;
У акулы женственная прелесть
В плеске хвостового оперенья…
Не страшись! Я сам сжимаю челюсть,
Опасаясь нового сравненья».
_____________ № 144 Николай Заболоцкий «Лицо коня»
«Животные не спят. Они во тьме ночной
Стоят над миром каменной стеной.
Рогами гладкими шумит в соломе
Покатая коровы голова.
Раздвинув скулы вековые,
Ее притиснул каменистый лоб,
И вот косноязычные глаза
С трудом вращаются по кругу.
Лицо коня прекрасней и умней.
Он слышит говор листьев и камней.
Внимательный! Он знает крик звериный
И в ветхой роще рокот соловьиный.
И зная все, кому расскажет он
Свои чудесные виденья?
Ночь глубока. На темный небосклон
Восходят звезд соединенья.
И конь стоит, как рыцарь на часах,
Играет ветер в легких волосах,
Глаза горят, как два огромных мира,
И грива стелется, как царская порфира.
И если б человек увидел
Лицо волшебное коня,
Он вырвал бы язык бессильный свой
И отдал бы коню. Поистине достоин
Иметь язык волшебный конь!
Мы услыхали бы слова.
Слова большие, словно яблоки. Густые,
Как мед или крутое молоко.
Слова, которые вонзаются, как пламя,
И, в душу залетев, как в хижину огонь,
Убогое убранство освещают.
Слова, которые не умирают
И о которых песни мы поем.
Но вот конюшня опустела,
Деревья тоже разошлись,
Скупое утро горы спеленало,
Поля открыло для работ.
И лошадь в клетке из оглобель,
Повозку крытую влача,
Глядит покорными глазами
В таинственный и неподвижный мир».
__________________________________ № 145 Николай Рубцов «Про зайца»
«Заяц в лес бежал по лугу,
Я из лесу шел домой, —
Бедный заяц с перепугу
Так и сел передо мной!
Так и обмер, бестолковый,
Но, конечно, в тот же миг
Поскакал в лесок сосновый,
Слыша мой веселый крик.
И еще, наверно, долго
С вечной дрожью в тишине
Думал где-нибудь под елкой
О себе и обо мне.
Думал, горестно вздыхая,
Что друзей-то у него
После дедушки Мазая
Не осталось никого».
_________________________________ № 146 Валерий Брюсов «Мыши»
«В нашем доме мыши поселились
И живут, живут!
К нам привыкли, ходят, расхрабрились,
Видны там и тут.
То клубком катаются пред нами,
То сидят, глядят:
Возятся безжалостно ночами,
По углам пищат.
Утром выйдешь в зал,- свечу объели,
Масло в кладовой,
Что поменьше, утащили в щели...
Караул! разбой!
Свалят банку, след оставят в тесте,
Их проказ не счесть...
Но так мило знать, что с нами вместе
Жизнь другая есть».
__________________________________ № 147
Джеральд Даррелл –
персона, не нуждающаяся в представлении.
И писатель – удивительный! - в том числе. (Особенно – если учесть «пробелы в образовании»)
Ниже – отрывок из
его книги «Путь кенгурёнка»,
а перед ним – из книги его жены Джеки «Звери в моей постели». (Она, к слову, собиралась стать оперной певицей- до встречи с будущим мужем… )
Это не лучшие образцы их творчества – выбрала в данном случае по соображениям информативности – напомнить, какова была их жизнь и цели.
Книги Даррелла – интереснейшее чтение! Познавательны, занимательны… а его бесподобный юмор! - рука об руку с серьёзностью и грустью…
Если вы ещё не знакомы с ними: поверьте, познакомиться стоит.
(К слову скажу, что про Лоренса Даррелла – старшего брата Джеральда, писателя известного и «серьёзного», такого сказать не могу – «не моё»).
___________ Джеки:
«Если раньше звери обитали в моей постели, то теперь они населяли гостиную. Одно время казалось, что этим гостям не будет конца: то туда вселялся больной пекари, то шимпанзе Чемли со смещением межпозвоночного хряща, то большая сейшельская черепаха с какойто инфекцией во рту, то шимпанзе Лулу с воспалением внутреннего уха, то различные птицы, среди которых выделялась клушица Дингл. Мы получили ее птенцом от одной леди в Дорсете, это было очаровательное существо, обожающее исследовать клювом чайные чашки и все уголки гостиной. Попадали к нам и облитые нефтью чайки, но, пожалуй, самым знатным гостем была горилла Н'Понго. Мы приобрели ее в рассрочку; нам предложил купить гориллу один торговец животными в Бирмингеме, который запросил огромную сумму – полторы тысячи фунтов. Разумеется, у нас не было таких денег, но это не смутило Даррелла, он сказал торговцу: "Берем" – и принялся добывать деньги. Обзвонил всех состоятельных обитателей острова, спрашивая, не согласятся ли они оплатить часть человекообразной обезьяны, и то ли его нахальство сработало, то ли необычность предложения, но некоторые простодушные, совершенно незнакомые люди отозвались, довольно скоро нужная сумма была собрана, и первые два дня своего пребывания на Джерси Н'Понго провела в нашей гостиной. Да что там гостиная – она ходила по всей квартире, и по сравнению с многочисленными представителями рода человеческого, коих на мою долю выпадало сомнительное удовольствие развлекать, вела себя образцово. Единственный, кто в нашем доме мученически переносит нашествие четвероногих и пернатых гостей, – многострадальный пес, боксер Кипер, чьи глубокие вздохи и выразительные взгляды красноречиво говорят, что он уже перестал удивляться нашим выходкам и ужасным тварям, коих мы упорно тащим в дом».
________Джеральд:
«Прежде всего, что такое охрана животных? Не только спасение от гибели
таких видов, как такахе, сумчатая белка или кожистая черепаха,- это важное
дело, но оно составляет лишь часть проблемы. Бессмысленно охранять тот или
иной вид, если при этом не охраняют его среду обитания. Уничтожьте или хотя
бы измените эту среду, и вид погибнет так же неизбежно, как если бы вы
устроили поголовный отстрел. Охрана животных означает, что надо охранять
леса и луга, озера и реки, даже море. Это необходимо не только для спасения
фауны, но для будущего самого человека - обстоятельство, которого многие
люди явно не учитывают.
Мы получили в наследство невыразимо прекрасный и многообразный сад, но
беда в том, что мы никудышные садовники. Мы не позаботились о том, чтобы
усвоить простейшие правила садоводства. С пренебрежением относясь к нашему
саду, мы готовим себе в не очень далеком будущем мировую катастрофу не хуже
атомной войны, причем делаем это с благодушным самодовольством малолетнего
идиота, стригущего ножницами картину Рембрандта. Из года в год, повсеместно
мы создаем пылевые пустыни и поощряем эрозию, сводя леса и подвергая луга
чересчур интенсивному выпасу, загрязняем промышленными отходами одно из
наших главных достояний - воду, плодимся, словно крысы, и еще удивляемся,
почему не хватает пищи на всех. Мы настолько оторвались от природы, что
возомнили себя богами. Такое воззрение никогда не приносило добра.
Средний человек эгоистично относится к миру, в котором живет. Когда я
показываю посетителям моих питомцев, один из первых вопросов (если животное
не наделено располагающей внешностью), который они задают, неизменно гласит:
"А какая от него польза?" При этом они подразумевают, какая польза им от
этого животного. На такой вопрос можно ответить только вопросом: "А какая
польза от Акрополя?" Разве животное непременно должно приносить человеку
утилитарную пользу, чтобы за ним признавали право на существование? Вообще,
спрашивая: "Какая от него польза?", вы требуете, чтобы животное доказало
свое право на жизнь, хотя сами еще не оправдали своего существования.
Знакомясь с охраной животных в Новой Зеландии, Австралии и Малайе, я
видел одну и ту же знакомую удручающую картину. Малочисленные отряды
преданных своему делу, плохо оплачиваемых и перегруженных работой людей
сражаются против равнодушия общественности софистики политиков и
промышленных воротил. Вообще говоря, люди безучастны только потому, что не
отдают себе отчета в размахе бедствия. Опаснее всего апатия политических
деятелей, ибо речь идет о вопросах, которые можно решить лишь на высшем
уровне. Большинство политиков не станут рисковать своей карьерой ради
животных. Во-первых, они считают, что дело того не стоит. во-вторых, они
смотрят на борцов за охрану животных с таким же пренебрежением, как на
какую-нибудь старую деву, причитающую над любимым мопсиком. В Новой Зеландии
не кто-нибудь, а министр, член правительства, заявил мне, что никакой беды
не случится, если какие-то альбатросы покинут свое гнездовье. Дескать,
остров, где они обосновались, лежит так далеко, что люди, интересующиеся
альбатросами, все равно туда не доберутся, так стоит ли беспокоиться? Я
ответил, что в Европе есть немало картин и скульптур, которые мне вряд ли
доведется увидеть, однако я не стану на этом основании предлагать, чтобы их
уничтожили.
Если государственные деятели рассуждают так, на что надеяться борцам за
охрану животных? Кто-нибудь скажет самоуспокоенно: "Но ведь есть большие
Национальные парки, там дикие животные в полной безопасности". Мало кто
осознает, что большинство Национальных парков отнюдь не являются
неприкосновенными. Стоит обнаружить на их территории золото, или олово, или
алмазы, как государство сразу разрешит производить горные работы,- и что
останется тогда от заповедника? Это не ложная тревога, такие вещи случались.
Как раз сейчас, когда я пишу эти строки, в Новой Зеландии собираются
заложить рудники на острове, который считается одним из важнейших
заповедников в стране, последним убежищем уникальных видов птиц. Есть много
мест, где животный мир формально охраняется - охота и отлов запрещены. Но
это чисто бумажная защита, не осуществляемая на деле по той простой причине,
что - либо из-за равнодушия, либо из-за отсутствия средств - не создан
аппарат для претворения запрета в жизнь. А это все равно что говорить: не
смейте убивать соседа, если же вы это сделаете, мы не сможем вам помешать,
потому что у нас нет полиции.
В последнее время люди постепенно начинают осознавать, как важно
охранять диких животных и их среду обитания. Поздновато спохватились, ведь
многих видов (их перечень составляет два пухлых тома) уже нет, а в целом
ряде случаев численность вида сведена до такого минимума, что нужны поистине
героические усилия, чтобы спасти его.
Всю жизнь меня чрезвычайно заботит эта проблема. По-моему, во многих
случаях, если принять надлежащие меры, можно сохранить животное в его
природной среде, но часто это оказывается невозможным, во всяком случае
пока. Убедительным примером может служить бескрылый пастушок острова
Инэксесэбл в архипелаге Тристан-да-Кунья. Эта крохотная птица обитает только
на названном острове, вся площадь которого - около десяти квадратных
километров. Ее нет больше нигде в мире. Формально она строго охраняется, и
это превосходно, но один мой друг орнитолог, служащий на флоте, заходил со
своим эсминцем на Тристан-да-Кунья, и среди различных сувениров,
предложенных местными, жителями морякам, он увидел неряшливо сделанные
чучела бескрылых пастушков. Если учесть, что вся популяция этих птиц
исчисляется несколькими сотнями (остров больше просто не прокормит),
представляете себе, какой ущерб приносит такая расправа? На островах
Тристан-да-Кунья нет никаких инспекторов, которые охраняли бы бескрылого
пастушка, да их там и держать непрактично. Между тем стоит случайно завезти
на этот клочок суши крыс, или свиней, или кошек, или еще кого-нибудь из
приспешников человека, и бескрылый пастушок может исчезнуть в несколько
недель или месяцев, как исчез дронт. Вот вам проблема. Как спасти такого
пастушка? Допустим, остров объявят заповедником, но крысы, свиньи и кошки
могут об этом и не узнать, и если не будет наблюдения (а на это нужны
деньги), никто не поручится, что заповедник не окажется еще одним бумажным
мероприятием. Нет, чтобы спасти пастушка, ему нужно предоставить надежное
убежище в таком месте, где он сможет жить и плодиться, не опасаясь
четвероногих и двуногих хищников.
Случай с бескрылым пастушком не единственный, в мире насчитываются
тысячи видов, которым грозит та же участь. В одном месте уничтожается среда,
в другом месте люди истребляют само животное столь безжалостно, что
воспроизведение не покрывает убыль. А то и просто в стране, где обитают
такие виды, никогда не слышали об охране животных и людям на это наплевать.
Было время, когда в ответ на предложение отлавливать представителей
вымирающих видов и разводить их в неволе на вас обрушивались
доброжелательные и не очень далекие защитники животных из числа тех, кто
простодушно полагает, будто звери на воле ведут идиллическое существование.
Однако постепенно даже эти люди уразу-мели, что подчас нет другого способа
спасти вид. За последние сто лет было много убедительных примеров. Скажем,
олень Давида водился только в садах при Императорском дворце в Пекине. Ценой
немалых трудностей (ибо бамбуковый занавес в ту пору был даже толще, чем в
наши дни) удалось доставить несколько экземпляров этого замечательного оленя
в Европу. И очень кстати, потому что во время боксерского восстания стадо в
садах Императорского дворца погибло. С большим трудом покойный герцог
Бедфордский собрал немногие экземпляры, разбросанные по зоопаркам Европы, и
создал небольшое стадо в Вобернском аббатстве. Понемногу оно росло и теперь
насчитывается около четырехсот голов. Пары для развода разосланы в
большинство крупнейших зоопарков мира, а недавно одну пару отправили даже на
родину, в Китай.
Можно рассказать о таком же успехе с зубром, гавайской казаркой,
североамериканским бизоном и многими другими животными. Наиболее свежий и
яркий пример - белый орикс. За ним гонялись на автомобилях, вооруженные
пулеметами, на него охотились даже (хороший "спорт"!) с самолетов, и в конце
концов численность этих великолепных животных сократилась настолько, что
стало ясно: орикс обречен. Никаких законов, которые охраняли бы его, не
было, и охотников ничуть не волновала угроза полного истребления орикса.
Тогда из числа уцелевших отловили несколько экземпляров и переправили по
морю в Америку, где они теперь успешно размножаются. Когда-нибудь, если на
их родине изменится отношение к охране животных, можно будет привезти
несколько пар для развода и снова заселить те места, на которых орикса
извели.
Рассуждая о судьбе вида, люди всегда неверно толкуют цифры. "Ну, их
много",- говорят обычно, увидев полторы сотни представителей какого-нибудь
вида, причем говорящему невдомек, что, быть может, эти полторы сотни -
последние. Даже самый многочисленный вид можно очень быстро истребить,
пример тому - странствующий голубь, которого в Северной Америке было
столько, что, пожалуй, нигде на свете не знали таких скоплений птиц. По
скромным подсчетам, некоторые стаи насчитывали 2 230 272 000 голубей. Когда
они устраивались на деревьях на ночлег, под их тяжестью обламывались сучья.
Тут было известное основание сказать: "Их много"! А так как их было много,
начался беспардонный отстрел. Собирали яйца, убивали птенцов - потому что их
было много. Последний странствующий голубь умер в безбрачии в Цинциннатском
зоопарке в 1914 году. Если бы кому-нибудь пришло в голову взять четыре-пять
представителей этого плодовитого вида и разводить их в неволе, странствующий
голубь мог бы уцелеть. А затем, когда в Северной Америке изменилось
отношение к охране животных, можно было бы вернуть его домой.
Борцы за охрану животных и зоопарки совсем недавно осознали эти простые
вещи. Теперь большинство зоопарков понимает, что их задача - не только
служить местом раз-влечения и познания, но и держать и разводить вымирающие
виды. Зоопарки должны стать своего рода резерватом, который предотвратит
истребление сотен видов животных».
_______________________________ № 148 Юнна Мориц «Любимый пони»
С небольшими изменениями песня на эти слова звучит в дивном мульте «Пони бегает по кругу».
Слушаю всю жизнь…
«Когда на улице прохладно или жарко
И скачет пони на работу к девяти,
Троллейбус из троллейбусного парка,
Автобус из автобусного парка
Готовы вас к воротам зоопарка,
К воротам зоопарка привезти.
У пони - длинная чёлка
Из нежного шёлка,
Он возит тележку
В такие края,
Где мама каталась
И папа катался,
Когда они были
Такие, как я.
Я днём бы и ночью
На пони катался,
Я дедушкой стал бы,
А с ним не расстался!
Туда, где водятся слоны и бегемоты,
Орангутанги и другие чудеса, -
Летают раз в неделю самолёты,
Потом плывут неделю пароходы,
Потом идут неделю вездеходы,
А пони довезёт за полчаса!
У пони - длинная чёлка
Из нежного шёлка,
Он возит тележку
В такие края,
Где мама каталась
И папа катался,
Когда они были
Такие, как я.
Я днём бы и ночью
На пони катался,
Я дедушкой стал бы,
А с ним не расстался!
Великолепен самолёт за облаками,
И корабли прекрасны все до одного, -
Но трудно самолёт обнять руками,
И трудно пароход обнять руками,
А пони так легко обнять руками,
И так чудесно обнимать его!
У пони - длинная чёлка
Из нежного шёлка,
Он возит тележку
В такие края,
Где мама каталась
И папа катался,
Когда они были
Такие, как я.
Я днём бы и ночью
На пони катался,
Я дедушкой стал бы,
А с ним не расстался»!
(((((((_________________________Очень тяжёлое впечатление
оставили две истории,
отрывки из которых привожу в заключение…
ЧЕЛОВЕКУ – напоминание… предостережение…
___________ №149 Дафна Дю Морье «Птицы» (1952) –
наверное, многие вспомнят и знаменитый фильм Хичкока.
«И опять этот стук в окна и двери. Шелест, шорох, возня, борьба за место
на подоконниках. И звук удара о крыльцо первой чайки-самоубийцы.
-- Хоть бы Америка помогла! -- сказала жена. -- Американцы ведь наши
союзники! Может, они что-то сделают?
Нат промолчал. Доски на окнах крепкие, на дымоходах не хуже. В доме
есть запас еды, топлива, все необходимое, можно продержаться несколько дней.
После обеда он разберет все, что привез, разложит по местам, рассортирует.
Жена ему поможет, дети тоже. Это займет их часов до восьми, а без четверти
девять начнется отлив, и тогда он велит всем лечь в постель и потеплей
укрыться, чтобы спокойно поспать до трех часов утра.
Он придумал, как еще надежней укрепить окна. Надо натянуть поверх
наружных досок колючую проволоку. Он захватил на ферме целый моток. Плохо
только, что работать придется в темноте, когда наступит затишье, между
девятью вечера и тремя часами утра. Жаль, что это пришло ему в голову так
поздно. Но ничего, пока жена и дети будут спать, надо постараться это
сделать.
Окна теперь осаждали птицы помельче. Он слышал дробное негромкое
постукивание клювов и шелест легких крылышек. Ястребы окнами не
интересовались. Их силы сейчас были брошены на дверь. И, прислушиваясь к
треску расщепляемого дерева, Нат думал о том, сколько же миллионов лот в
этих жалких птичьих мозгах, за разящими наотмашь клювами и острыми глазами,
копился всесокрушающий инстинкт ненависти, который теперь прорвался наружу и
заставляет птиц истреблять род человеческий с безошибочным автоматизмом
умных машин.
-- Я, пожалуй, выкурю последнюю сигарету, -- сказал он жене. -- Такая
досада -- был ведь на ферме, а про сигареты не подумал.
Он достал сигарету, включил молчащее радио. Потом бросил пустую пачку в
огонь и смотрел, как она горит».
(Перевод с английского А. Ставиской)
__________ Если повествование дю Морье всё ж фантастично,
у Киплинга – реальнее, а оттого страшнее.
______ Вспомнился рассказ знакомой:
как-то, проходя возле цирка,
она увидела группу, собравшуюся возле дрессировщика с милым, ухоженным питомцем (неважно – каким).
- Не укусит? – спросила дама, протягивая к питомцу. руку.
- Не знаю, - спокойно ответил он.
- Как?! – отдёрнула руку дама. – Он же ваш!
Дрессировщик посмотрел на неё удивлённо.
И тихотсказал:
- ЭТО ЖИВОТНОЕ…
_____ Важно помнить…
__________ №150 Редьярд Киплинг «Бими»
« Орангутанг, растревоженный какими-то снами о лесах и воле, завопил, как душа в чистилище, и бешено затряс прутья клетки.
- Если бы он сейчас выходил, от нас бы мало что оставалось, - лениво промолвил Ганс. - Хорошо кричит. Смотрите, сейчас я его буду укрощать, когда он немножко перестанет.
Крик смолк на секунду, и с губ Ганса сорвалось змеиное шипение, настолько натуральное, что я чуть не вскочил. Протяжный леденящий звук скользнул по палубе, и тряска прутьев прекратилась. Орангутанг дрожал, вне себя от ужаса.
- Я его остановил, - сказал Ганс. - Я научился этот фокус в Могун Танджунге, когда ловил маленькие обезьянки для Берлина. Все на свете боятся обезьянок, кроме змеи. Вот я играю змея против обезьянки, и она совсем замирает. В его Космосе было слишком много Эго. Это есть душевный обычай обезьян. Вы спите или вы хотите послушать, и тогда я вам расскажу история, такая, что вы не поверите?
- Нет такой истории на свете, которой бы я не поверил, - ответил я.
- Если вы научились верить, вы уже кое-чему научились в жизни. Так вот, я сделаю испытание для вашей веры. Хорошо! Когда я эти маленькие обезьянки собирал - это было в семьдесят девятом или восьмидесятом году на островах Архипелага, вон там, где темно. - он показал на юг, примерно в сторону Новой Гвинеи, - майн готт! Лучше живые черти собирать, чем эти обезьянки. То они откусывают ваши пальцы, то умирают от ностальгия - тоска по родине, - потому что они имеют несовершенная душа, которая остановилась развиваться на полпути, и - слишком много Эго. Я был там почти год и там встречался с человеком по имени Бертран. Он был француз и хороший человек натуралист до мозга костей. Говорили, что он есть беглый каторжник, но он был натуралист, и этого с меня довольно. Он вызывал из леса все живые твари, и они выходили. Я говорил, что он есть святой Франциск Ассизский, произведенный в новое воплощение, а он смеялся и говорил, что никогда не проповедовал рыбам. Он продавал их за трепанг - Beche-dе-mer.
И этот человек, который был король укротителей, он имел в своем доме вот такой в точности, как этот животный дьявол в клетке, большой орангутанг, который думал, что он есть человек. Он его нашел, когда он был дитя - этот орангутанг, - и он был дитя и брат и комише опера для Бертрана. Он имел в его доме собственная комната, не клетка - комната, с кровать и простыни, и он ложился в кровать, и вставал утром, и курил своя сигара, и кушал свой обед с Бертраном, и гулял с ним под ручку - это было совсем ужасно. Герр готт! Я видел, как этот зверь разваливался в кресле и хохотал, когда Бертран надо мной подшучивал. Он был не зверь, он был человек: он говорил с Бертраном, и Бертран его понимал - я сам это видел. И он всегда был вежливый со мной, если только я не слишком долго говорил с Бертраном, но ничего не говорил с ним. Тогда он меня оттаскивал - большой черный дьявол - своими громадными лапами, как будто я был дитя. Он был не зверь: он был человек. Я это понимал прежде, чем был знаком с ним три месяца, - и Бертран тоже понимал; а Бими, орангутанг со своей сигарой в волчьих зубах с синие десны, понимал нас обоих.
Я был там год - там и на других островах, - иногда за обезьянками, а иногда за бабочками и орхидеями. Один раз Бертран мне говорит, что он женится, потому что он нашел себе хорошая девушка, и спрашивает, как мне нравится эта идея жениться. Я ничего не говорил, потому что это не я думал жениться. Тогда он начал ухаживать за этой девушкой, она была французская полукровка - очень хорошенькая. Вы имеете новый огонь для моей сигары? Погасло? Очень хорошенькая. Но я говорю: "А вы подумали о Бими? Если он меня оттаскивает, когда я с вами говорю, что он сделает с вашей женой? Он растащит ее на куски. На вашем месте, Бертран, я бы подарил моей жене на свадьбу чучело Бими". В то время я уже кое-что знал про эта обезьянья публика. "Застрелить его?" - говорит Бертран. "Это ваш зверь, - говорю я, - если бы он был мой, он бы уже был застрелен".
Тут я почувствовал на моем затылке пальцы Бими. Майн готт! Вы слышите, он этими пальцами говорил. Это был глухонемой алфавит, целиком и полностью. Он просунул своя волосатая рука вокруг моя шея и задрал мне подбородок и посмотрел в лицо - проверить, понял ли я его разговор так хорошо, как он понял мой
"Ну, посмотрите! - говорит Бертран. - Он вас обнимает, а вы хотите его застрелить? Вот она, тевтонская неблагодарность!"
Но я знал, что сделал Бими моим смертельным врагом, потому что его пальцы говорили убийство в мой затылок. В следующий раз, когда я видел Бими, я имел на поясе пистолет, и он до него дотронулся, а я открыл затвор показать ему, что он заряжен. Он видел, как в лесах убивают обезьянки, и он понял.
Одним словом, Бертран женился и совсем забыл про Бими, который бегал один по берегу, с половиной человечьей душа в своем брюхе. Я видел, как он там бегал, и он хватал большой сук и хлестал песок, пока не получалась яма, большая, как могила. И говорю Бертрану: "Ради всего на свете, убей Бими. Он сошел с ума от ревности".
Бертран сказал: "Он совсем не сошел с ума. Он слушается и любит мою жену, и если она говорит, он приносит ей шлепанцы". - и он посмотрел на своя жена на другой конец комната. Она была очень хорошенькая девушка.
Тогда я ему сказал: "Ты претендуешь знать обезьяны и этот зверь, который доводит себя на песках до бешенства, оттого что ты с ним не разговариваешь? Застрели его, когда он вернется в дом, потому что он имеет в своих глазах огонь, который говорит убийство - убийство". Бими пришел в дом, но у него в глазах не был огонь. Он был спрятан, коварно - о, коварно, - и он принес девушке шлепанцы, а Бертран, он повернулся ко мне и говорит: "Или ты лучше узнал его за девять месяцев, чем я за двенадцать лет? Разве дитя зарежет свой отец? Я выкормил его, и он мое дитя. Больше не говори эта чепуха моей жене и мне".
На другой день Бертран пришел в мой дом, помогать мне с деревянные ящики для образцов, и он мне сказал, что пока оставлял жену с Бими в саду. Тогда я быстро кончаю мои ящики и говорю: "Пойдем в твой дом, промочим горло". Он засмеялся и говорит: "Пошли, сухой человек".
Его жена не была в саду, и Бими не пришел, когда Бертран позвал. И жена не пришла, когда он позвал, и он стал стучать в ее спальня, которая была крепко закрыта - заперта. Тогда он посмотрел на меня, и лицо у него было белое. Я сломал дверь сплеча, и в пальмовой крыше была огромная дыра, и на пол светило солнце. Вы когда-нибудь видели бумага в мусорной корзине или карты, разбросанные по столу во время вист? Никакой жены увидеть было нельзя. Вы слышите, в комнате не было ничего похожего на женщину. Только вещество на полу, и ничего больше. Я поглядел на эти вещи, и мне стало очень плохо; но Бертран, он глядел немножко дольше на то, что было на полу, и на стенах, и на дырка в крыше. Потом он начал смеяться, так мягко и тихо, и я понял, что он, слава богу, сошел с ума. Совсем не плакал, совсем не молился. Он стоял неподвижно в дверях и смеялся сам с собой. Потом он сказал: "Она заперлась в комнате, а он сорвал крыша. Fi donc*. Именно так. Мы починим крыша и подождем Бими. Он непременно придет".
============================= ПРИМЕЧАНИЯ автора
1___ Мои собственные опусы «по теме»,
размещённые на Проза ру и Стихи ру:
---«Жизнь человечья или Письмо щенка Тузика жеребёнку Чалому»
--- «Летучие мыши или Вальс лапокрылых»
---«Королевская аналостанка в новом воплощении»
---«Она ещё жива?! – история одной кошки»
---«Вернись» - из материалов к роману «Притомный»
--- кое-что в составе сборника «Венок сказок из Великого Устюга» (2.ОДУВАНЧИК или СКАЗКА о том, что гусенок поросенку товарищ;
6. МАТЬ-И-МАЧЕХА или СКАЗКА о Летающей Кошке;
8. ШИПОВНИК СОБАЧИЙ или СКАЗКА о Скипере-Змее,
9. ХОХЛАТКА или СКАЗКА о сиреневой ленте;
11. ВАСИЛЕК или СКАЗКА о Полуднице;
12. ПЕРВОЦВЕТ или СКАЗКА о храбром Бяшке)
===================================================2018 01 24